Богослужение  и  современный  человек

     Вопрос: К  сожалению, сегодня можно заметить,  что  современный  человек  не  интересуется  богослужением,  его  составом,  содержанием.  Как  преодолеть  леность,  недостаток  любознательности  в  отношении  к  познанию  смысла  службы?

      Ответ: Человек человеку рознь. И в семье – дети совершенно разные. Если  говорить  о  господствующем  духе  времени,   которое  взращивает  в  человеке  потребительские  инстинкты,  обывательские  интересы,  тормозит  мышление,  пытается  заглушить  духовную  жажду  личности,  то  Ваше  замечание  будет  справедливо.  Однако,  «жизнь  короткая  такая»,  и  Промысл  Господень  обымает  эту  жизнь. 

Не  мне  рассказывать  нашим  читателям,  какими  непостижимыми  путями  Бог  приводит  в  Церковь  желающих  очистить  свою  душу  от  греха  и  предоставить  место  в  сердце  Божией  благодати.  Едва  лишь  душа  перейдёт  свой  духовный Рубикон  и  впервые  принесёт   искреннее  покаяние  перед  Богом  и  священником, – меняется всё её  мироощущение,  мировоззрение.  Она уже воспринимает Церковь как кормящую мать,  Аlma  Mater,  как среду  обитания  и  спасения, а благодатный  свет  и  тепло  храма становятся  пищей  для  человеческого  сердца; богослужение – чем-то очень важным,  поистине заветным, непреходящим.

Таким  образом,  леность  и  нелюбознательность  свойственны мёртвой душе,  которая  признаёт  себя  «иностранкой» в  собственном Отечестве под названием Святая  Русь.  Тот,  кто  с  гордостью  и  апломбом  называет  себя  светским  человеком,  противопоставляя светскости «клерикальный  мир», или признаётся в собственной  «нерелигиозности», сам ставит себе диагноз, расписывается в отчуждении от  благодати,  даруемой  единственно  в  награду  за  живую  и  горячую  веру.  Итак,  вхождение  в  Отчий  дом  –  в  Церковь,  с  благоговейным  трепетом и любовью  ко  Христу,  с  ощущением  своей  нечистоты  и  греховности, –  вот  начало  вживания  в  богослужение,  посредством  которого  душа  приобщается  Божией  благодати.

         Вопрос: Считаете  ли Вы, батюшка,  что  психология  современного  человека  изменилась?  Богослужебный  устав сформирован  в  средневековье,  когда  царя  воспринимали  как  Помазанника  Божия,  а  Церковь,  богослужение  были  неотъемлемой  частью  жизни  каждого  христианина.  А сегодня как  можно преодолеть барьер  между  человеком  и  богослужением?

         Ответ: Я  считаю, что не только в XVI веке, но и в XXI царя можно и должно воспринимать  исключительно  как  Помазанника  Божия.  И  уж  если  антихрист  как  реальная  политическая  возможность  грядущих  дней  воспринимается   его  поклонниками  как  царь,  а  не  как  президент,  почему  же  считать  анахронизмом  целостное  православное  миросозерцание,  включающее  в  себя  и  традиционную  для Библии  политическую  модель  построения  общества  в  соответствии  с  Небесным  иерархическим  бытием.  Да,  безусловно,  психология  современного  человека,  сидящего  за  компьютерным  экраном  двадцать пять  часов  в  сутки,  существенно  отличается  от психологии праведного Иоанна Кронштадтского. Однако ничто не препятствует  «компьютерному  манкурту», сделав занятия за дисплеем чисто  функциональными, служебными,  осознать себя православным христианином, для которого богослужебный  устав  вовсе  не  фантасмагорическое  нагромождение  непонятных  символов,  знаков,  указаний,  а  стройная,  красивая  система  понятий,  относящихся  к  богослужебной,  литургической  практике  и  к  устроению  земной  жизни,  которая  у  православных  находится  в  гармонии и подчинении уставу  Церкви. 

Мнимый  барьер  между  человеком  и  богослужением  –  это  мираж  и  фантом,  исчезающий,  едва  лишь  оно,  дитя  XXI  столетия,  войдёт  с  широко  раскрытыми  от  любопытства  глазами  и  бьющимся  от  радости  сердцем  в  простой  деревенский  храм.  Присмотрится, прислушается – и захочет понять и принять новую для него благодатную  жизнь.  Думаю,  что  немалую  роль  в  снятии  психологических   препон  и  преград   призваны  играть  священнослужители,  наши  батюшки,  ибо,  именно  они  могут  совмещать  в  себе   подлинную  церковность,  традиционализм  мышления,  приверженность  «преданьям  старины  глубокой»,  а  вместе  с  тем, –  свежесть  и  остроту  восприятия  современных   явлений  жизни;  язык,  доходчивый  и  понятный   для  новичков,  а  самое  главное  –  радостное,  радушное,  тёплое,  приветливое  отношение   ко  всякому  человеку,  переступившему  порог  храма.  И  если  священно-  и  церковнослужители  будут  размышлять  об  этом  предмете,  они  никогда  не  уподобятся  Харону, который (по  воззрениям древних) перевозил души усопших через мертвенные  струи  реки Стикс, водворяя своих пассажиров  в  мрачном царстве Аида. 

Нет,  священник  –  это  жаворонок,  слетевший  в  храм; священник –  это  земной  ангел, призванный умягчать и просвещать измученные сердца современников!  Священник  – это проводник в мир прекрасного, священник –  это «луч  света  в  тёмном  царстве» постсоветского пространства;  священник  –  это райский цветок,  тонкий  аромат  которого  без  лишних  слов  убеждает  случайного   прохожего,  что  и  сама  церковь,  храм,  являются  первым  кругом  рая  на  земле.

      Вопрос: Пышные  шествия,  богатые  облачения  в  древности  воспринимались  естественно. Сейчас  это  вызывает  недоумение:  современный  человек  отравлен  скепсисом, прагматизмом, ищет  утилитарности  обряда…

     Ответ: Вы  говорите о недоумении касательно богатых облачений. Но посмотрите,  с  каким  любопытством  обыватель  смотрит  на  «гардеробные  чудеса»,  представляемые  Зайцевым  и  прочими  законодателями  современной  моды.  Посмотрите  на  мишуру  «Голубого огонька» и изыски «Евровидения» – любимые зрелища современников,  которые напоминают мне несмышлёных детей, увлекающихся серпантином, бисером,  хлопушками,  позолотой, новогодним  дождём  и  прочей  несущественностью.  Если  люди  принимают  на  «ура» то,  что  не  стоит  и   выеденного  яйца  и  забывается  тотчас  при  отвращении  в  сторону  головы  зрителя,  то  справедливо  ли  думать,  что  богослужебные  облачения,  свидетельствующие  не  о  суетности  человеческих  амбиций,  не  о  желании  покрасоваться  друг  перед  другом,  а  о  горнем  мире,  нетленной  непреходящей  реальности,  о  славе  Божества,  вызывают  неприятие  и  недоумение?  Если  мы  имеем  дело  с  тупым  и  ограниченным  невеждой,  который  не  желает  ничего  знать, кроме  гамбургера  и  бутылки  дурного  пива,  то,  наверно,  такому  хоть  кол  теши  на  голове,  вряд  ли  он  доберётся  до  наших  с  вами  заметок  и  размышлений!  Если  же  в  человеке  сохраняется  внутренняя  динамика,  жажда  познания,  обновления  своих  представлений  о  мире,  то  Церковь  и  её  интерьер,   богослужение  со  священными  одеяниями  служителей  никогда  не будут восприниматься как  театральный  декор,  как  бал-маскарад,  щекочущий нервы участников богослужения.

В  жизни  Церкви  нет  ничего  случайного,  бьющего  лишь  на  броскость,  на  внешний эффект.  Но  в  каждой  геометрической  фигуре,  в  каждом  цветовом оттенке содержится  глубокая  символика,   возводящая  внимательного  созерцателя  от  земного  к  небесному,  от  временного –  к  вечному,  от  видимого – к  невидимому.  Не будем забывать, что в нас сокрыта не многими осознаваемая потребность красоты.  Поверьте,  мы  мало чем отличаемся от  наших  предков,  некогда  приведённых в изумление  благолепием Константинопольской Софии. Я нередко участвую в церковных шествиях,  крестных  ходах  по столице и вижу, как совершенно далёкие от христианского образа  мысли  прохожие  вытягиваются  в  струнку,  как  на  их  лицах  появляется  выражение  благоговения, радостного удивления, едва лишь с ними поравняются епископы в золотых  ризах и митрах,  блистающих  в  лучах  солнца.  Современный  человек,  поверьте,  устал  от  всего  низкого,  пошлого,  грубого,  он  жаждет (даже  от  противного) идеала.  Важно  лишь,  чтобы  священнослужители,  одеяния  которых  свидетельствуют  о  горнем  мире,  сердцем принадлежали этому миру. Дай Бог, чтобы на лицах клириков и епископов не  читалась  проза  дня,  «преждевременная  усталость» от жизни,  пресыщение  и  равнодушие  к  боли  и  страданиям  человечества.    

Всякий  раз,  когда  я  смотрю  на  фотографические  изображения  новомучеников,   когда  вновь  и  вновь  взираю  на  лица  исповедников  веры:  святых митрополита Кирилла Казанского, епископа Серафима (Звездинского); епископа   Арсения  Серпуховского,  на  бесчисленные  сонмы  священнослужителей,  вступивших  в  сражение  с  «багряным  драконом» безбожия,  то  поражаюсь их духовной  красоте,  возвышенности  помыслов, огненной  решимости  отстоять  свою  веру даже ценой собственной жизни. И я вновь убеждаюсь в том, что они, наши новомученики,   прекрасны как  в  арестантских  робах  и  лохмотьях,  так  и   в  священных  церковных   ризах  и  драгоценных   крестах.

Искать  в  обрядах  утилитарности – значит  пытаться  штангенциркулем  заколачивать в  брёвна ржавые гвозди.  Искать  утилитарности  уместнее,  простите,   в  гостиницах,  оснащённых  современной  бытовой техникой.  Но  священные  обряды  нашего богослужения  имеют прямой и определённый символический смысл. Участвуя  в  службах,  современный  человек  должен  искать   одного  –  нетленного  дыхания  Божественной  благодати,  искать   Христа – воскресшего  из  мёртвых, Живого  Бога, Который,  соприсутствуя  Своей  Церкви,  невидимо  врачует,  воскрешает и  исполняет  вечной жизнью человеческие сердца, ещё вчера отравленные скепсисом, цинизмом,  задавленные  унынием  и  отчаянием.

      Вопрос: Как  лучше  современному  человеку  изучать  богослужение?  Далеко  не  каждый  готов  ходить  в  библиотеки,  в  многообразии  книг  трудно  разобраться.  Что  Вы  рекомендуете  почитать  о богослужении? 

      Ответ: Многие  из  наших  читателей  знают  по  собственному  опыту,  что  на  третий  раз  посещения  Божьего  храма  непонятное  становится  понятным,  “витиеватые  иероглифы”  обретают  ясное и простое духовное  значение.  Язык богослужения, ранее казавшийся китайской грамотой, начинает восприниматься  как  родная  речь.  Только,  в  отличие  от  современного  русского  языка, речь  тёплая,  возвышенная,  питающая  и  ум,  и  сердце, обновляющая наши понятия о Боге. Итак, для того чтобы  разобраться  в  богослужении,  необходимо участвовать в нём. И конечно же, ничто не  мешает  современному  христианину  брать  в  руки  общеупотребительные  пособия.  Я  помню  себя  юношей, как до дыр зачитывал маленькую брошюрку,  называющуюся  «Всенощная  и  литургия»,  в  которой  помещён  текст  богослужения,  его неизменяемые  песнопения. 

Очень  хорошо  знакомиться  с творчеством вдохновенных  писателей  Русской  Церкви:   митрополита  Вениамина (Федченкова)  «Небо  на  земле»,  священномученика  Русской  Церкви  Серафима  (Звездинского) «Хлеб Небесный» (проповеди о Божественной литургии).  По  существу,  жажда  понимания  сдобрит  чтение  любой  брошюры  или  книги,   даже  сухого  дореволюционного  учебника  для  гимназистов. Сердечная  теплота  и  мир,  возбуждаемые  благодатью,  позволяют  заинтересованному  лицу  в  кратчайшее  время  ознакомиться  со структурой службы,  схемой  богослужения  и  активно,  сознательно  в  нём  участвовать.  Я  вспоминаю, как  трепетно  я  читал,  страницу  за  страницей,  замечательный  и  до  сих  пор  непревзойдённый  труд   русского  учёного  Ивана Дмитриевского «Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной  Литургии»,  в  котором тот собрал все известные ему из церковного Предания святоотеческие изъяснения отдельных  молитвословий  и  священнодействий  Божественной  литургии.

      Вопрос: Как  человеку  полюбить  богослужение,  что  для  этого  нужно  делать?  Многие  люди  говорят,  что  их  сердце  не  трогает  служба,  жалуются  на  скуку. А одна  женщина, напротив, говорила, что плачет на каждой литургии, когда  звучит Херувимская.  Есть  ли  особый  слух  к  службе?  Что  бы Вы, батюшка,  сказали  человеку,  которому  скучно  на  службе,  и  он  просто  её с терпением “выстаивает”…

      Ответ: Блажен  ты, «просто»  терпящий  человек,  ибо ты  терпишь «не  просто»,  но  Господь  в  награду  за  твои  потуги  отстоять  службу  до  конца  через  месяц-другой  сделает  тебя столпом  Церкви,  который  уже  никогда,  по  выражению  Апокалипсиса,  «не  изыдет  вон».  Опытом  проверено,  что  преодоление  скуки,  туги,  печали,  на  самом  деле,  есть  не  борьба  с  собственным  невежеством,  но  борьба  с  демонами,  которые  отягощая ум, слух, душу, тело человека, предпринимают поистине титанические  попытки  вырвать   птенца  из  спасительного  гнезда,  выкрасть  из  сердечного  лукошка  бисер  веры  и вновь ввергнуть вчерашнего  своего  слугу  в  грязь  тех страстей  и  пороков, которые заградили бы ему  вход  в  Отчий  дом.

Легче  всего  полюбить  богослужение,  взяв  благословение  у  священника  встать  поближе  к  клиросу – месту трудов церковного  хора.  Самый  вид  книг,  разложенных  на  аналое,  богослужебная  Минея,  Октоих,  с  его  восемью  гласами,  которым  соответствуют  службы  той  или  иной  недели; Праздничная  Минея,  где  красной  киноварью  помечены  особые  праздники;  Часослов, служивший  некогда  начальным  пособием  для  изучающих  грамоту  на  Святой  Руси,  –  все  эти  сокровища  Русского  Православия  напоминают  мне  пшеничный  душистый  хлеб,  вкушая  который  человеческая  душа  обретает  и  силу,  и  свет разумения,  а  главное,  –  радость  собственного  бытия. 

Вспоминаю,  как  зелёным  юношей,  филологом,  я впервые  попал  на  клирос  и  как  следил  глазами  за  церковными  молитвами,  как  делал  первые  шаги  в  чтении. И тогда-то  мне  открылось  подлинное  значение  слов  русского  писателя: «Счастливые  часов  не  наблюдают!».. Служба, казавшаяся ранее бесконечной, утомительной,  пролетала  как  будто  за  несколько  минут.  Всем  известно,  что  участие  в  благом деле  делает  наши  труды  не  тягостными,  а  радостными.  Мой  добрый  совет  тем,  кто действительно хочет  приобщиться  к  вечной  радости  храмовой  службы,  – изыскать,  с  Божьей  помощью,  подобную  возможность  прилагать  свои  силы  к  совершению  богослужения.  А  если  это  для  некоторых  и  несбыточная  мечта,  то,  вооружившись  имеющимися  в  книжных  лавках  пособиями  и  богослужебными  книгами,  мы  сможем  и  самостоятельно  открывать  для  себя Terra incognitа, неведомую  нам  землю  спасения, и за малое время стать знатоками дивного христианского  богослужения,  выше  которого  нет  ничего   ни  на  земле,  ни  на  небе.

Не  мудрено,  что  женщины  плачут  на  Божественной  литургии,  ибо,   когда  многоочитые  Херувимы  невидимо  спускаются  с  небес,  держа  в  руках  Богомладенца  Христа,  тогда  и  суша,  и  облака,  и  камни  и  деревья,  и  воды,  и  звёзды –  всё  приходит  в  священный  трепет,  в  совокупной  устремлённости  творения к своему Творцу. Вот почему плачут женщины, а младенцы блаженно  улыбаются,  когда  на  солее  появляются  священнослужители,  которые  вместе  с  невидимо  присутствующими  ангелами  держат  в  руках  великую  Святыню!  Особый  слух  к  службе  прорезывается  у  тех,  кто  трезубцем  покаяния  пригвождает  к  земле  многоголовую  гидру  страстей  –  гордости  и  тщеславия,  чревоугодия  и  блуда,  гнева  и  сребролюбия… Чем чище становится наше  сердце,  посредством  таинств  Покаяния  и  Причащения,   тем  более «открытий  чудных»  Дух  просвещения,  Дух  Святый,  совершает  в  душе.  Вот  почему  самыми  сознательными  прихожанами православных  храмов  являются годовалые  младенцы, которые по неискушённости во зле созерцают  своими  широко  открытыми  глазёнками  сидящего  на  престоле  Господа  Бога  в  окружении  Небесных  Сил бесплотных.

      Вопрос: Надо ли выделять какие-то части службы для усиленной  молитвы или стараться на протяжении всей службы удерживать внимание  и  этого  будет  достаточно?  Зачем  после  всенощной  слушать  1-й  час?

      Ответ: Некогда  Киево-Печерская  Лавра  в  качестве  пособий  по изучению  Божественной  литургии издавала  очень  интересные  книжечки  для  мирян.  Текст  священных песнопений  главной службы перемежался с тайными  молитвами, которые благочестивый христианин может произносить в то время  как  священнослужители  молятся в алтаре, преклоняя милость Божию к людям. Из этих молитв, предназначенных  для  мирян (а  они  весьма  схожи  с  литургическими  молитвами,  прочитываемыми  священнослужителями  в  алтаре),  становится  ясно,  какие  части  богослужения  должны  пользоваться  нашим  особым  вниманием.  Ведь  во  время  Евхаристического  канона  Господь Бог Дух Святый перстами и устами  священника,  соборной  молитвой  народа  совершает  непостижимое  чудо  преложения  хлеба  и  вина  в  Пречистые  Плоть  и  Кровь  Господа Иисуса  Христа! А это  изменение  природы  вещей  не  объяснит   ни  один  человеческий  ум,  как  бы  он не  кичился своими  познаниями. 

Внимание,  обращённость  ума  и  сердца  к  Богу,  срастворение  своей  души  с  молитвенным  дыханием  всей  Церкви – вот  главное  условие  сердечного  участия  в  Божественной  литургии.  Помимо  неё,  конечно  же,  можно  и  должно  сказать  нечто  об  утрени. Обыкновенно  её  служат перед  Божественной литургией или чаще – накануне  вечером. Начинается утреня Шестопсалмием,  последованием из шести Давидовых   псалмов,  которые  “учинённый  брат”  читает  в  центре  храма  в  полной  темноте. Тогда  тушатся  свечи, и мы слышим таинственное собеседование скорбящего Сына  Человеческого,  Господа  Иисуса  Христа,  грядущего  на  вольную  страсть,  с  Отцом  Небесным, Который никогда  не  оставлял Своего Единородного Сына во время Его искупительного подвига.  Время  усиленной  молитвы  исключает  какое-либо  передвижение  по  храму,  передачу  друг  другу  свечей,  разглядывание   икон,  верчение  головы.   Прекрасно  говорит  об  этих  минутах  церковная  песнь: «Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом и ничтоже земное в себе да помышляет: се бо Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь  верным» (Херувимская песнь, исполняемая в Великую Субботу).

Борьба за внимательность является приоритетом современного человека! Тот, кто тщательно следит за чтением и пением в храме, одновременно  внимая собственной душе, и станет тем «усердным и благосмыслящим» учеником, которому уготована духовная награда – «войти в радость Господа Своего». Тогда вместе со всей Церковью, едиными устами и сердцем, мы, внимательные прихожане, будем приносить подлиинную службу Богу, что является конечным предназначением (и  временным,  и  вечным) людей,  обручённых  Христу.

Зачем  слушать  после  всенощной 1-й  час?  Я  бы  спросил,  задавшего  этот  вопрос: а  разве  можно  не  слушать  после  всенощной  1-й  час,  если  он  введён  Святыми  Отцами  как  особая  часть  богослужения,  подводящая  итог  вечерних  служб?  Думается,  что  любознательные  смогут  самостоятельно  узнать,  какое  символическое  значение  несёт  чтение  1-го,  3-го,  6-го  и  9-го  часов.  Их  название  заимствовано  с  древнейших,  библейских  времен,  когда  в  Израиле  богослужение,  да  и  сами сутки,  делились  на  «четыре  стражи»,  соответственно,  дневные и ночные.  1-й  час  мы  слушаем  для  того,  чтобы  поблагодарить  Господа  Бога,  допустившего  нас  до  участия в  богослужении,  и  с  мирным  сердцем  отправиться  домой. А там не забудем ещё  прочитать  перед  сном  с  возможным  благоговением  вечерние  молитвы и с  полнотою  благодатных  чувств  отойти  к  сну.

       Вопрос: Что способствует открытию смысла слов молитвы, когда познание  становится  постоянным?  Надо  ли  относиться  к  службе  творчески, пытаться найти  близкую тебе природу чувств и переживаний во время службы или стараться доверяться Господу, Который откроет тебе Сам правильные  переживания  богослужения?  Есть  ли  наша  служба  – песнь  Богу,  признание  в  вере  и  любви, или  правильно  считать,  что  это  признание  в  грехах,  смирение  пред  Его  Величием?

     Ответ: Действительно, святой Симеон Новый Богослов, великий подвижник XIV столетия,  утверждает,  что  в  молитвенных  трудах  мы  должны  разуметь и  до  точности  осмыслять  каждое  слово  каждой  молитвы!  И  это  для  того,  чтобы  не  уподобляться  неразумным  детям или язычникам, наивно полагающим, что «в своём  многоглаголании» они будут  услышаны  Всевышним.  Молитва – дело  тонкое.  Молитва  просвещает  ум  человека, и мы  должны  учиться во время чтения слышать ушами то, что произносят уста, а  воспринимаемое внешним слухом доводить до духовного разумения и складывать  собственные  прошения  в  сокровищницах нашего сердца…  Количество  молитвословий  мало-помалу переходит в качество самой молитвы. Жертва  Богу  дух  сокрушен: сердце  сокрушенно  и  смиренно  Бог  не  уничижит  (Пс.50, 19).  Само  сердце  наше  меняется – становится  шире,  глубже,  светлее,  по  мере  внедрения  в  него  внимательно  и  благоговейно  воссылаемого  Богу  молитвословия.

Безусловно,  служба  предполагает  творческое к ней отношение.  Единственное,  от  чего  хотелось  бы  предостеречь  наших  читателей, –  чтобы они  не  тужились  и  не  пыжились,  и  не  высасывали  из  собственного  перста  «сентиментальных  чувствований»,  то  есть  не  сочиняли  для  себя  внутреннюю  жизнь,  уподобляясь  ревностным  католикам,  обречённым  их  учителями  на  бесплодную  мечтательность,  иногда  вырождающуюся  в  самую настоящую душевную болезнь, называемую прелестью. Отсылаю  интересующихся  этим  вопросом к писаниям святителя Игнатия  (Брянчанинова), епископа Кавказского, который в «Аскетических опытах»  предупреждает  читателей,  дабы  они  не  пытались  ощутить  то,  что  ещё  не  соответствует  состоянию  их  сердца,  не  возрождённого  Божественной  благодатью.  Он предостерегает от самообольщения  людей,  привыкших  падшими  чувствилищами  сердца  ощущать терпкий вкус  всего  земного.  Как  часто животная похоть  рядится  в  одежды  пламенного  восторга,  а  преувеличенное  суждение, мнение  о  себе  самом  и  чувство  собственной  исключительности  загадочно трансформируются  в  дух  самобичевания и притворного  смирения. 

Вот почему мы, христиане, участвуя в богослужении, призываемся к трезвению,  спасительному недоверию к сердечным ощущениям. По учению наставников  благочестия,  нам надлежит задерживать в душе ощущение своего недостоинства,  нечистоты  и  греховности.  Заметим, что это не мешает возгревать в сердце чувство безграничного  доверия  Небесному  Отцу,  Который  “не  хочет  смерти  грешника”,  но  ожидает   его  обращения,  дабы  оживить Своею благодатью  убитое  грехом человеческое сердце.  Несумненная  надежда  на  милость  Божию  к  кающимся – вот источник утешения для правильно молящегося христианина! Есть даже  особый  термин,  многими  понимаемый  совершенно  неправильно,  –  «умиление»,  который  означает,  с  одной  стороны,  –  полную открытость перед  Богом и сознание своей  неисправности, недостаточности, греховности, а вместе с тем, – и живое  упование  на Бога, милующего, прощающего, с радостью принимающего в Свои объятья блудного  сына,  который,  осуждая  себя,  повергается  ниц  пред  Небесным  Отцом…

Итак, слова богослужения всегда отзываются во внимательно настроенной  душе колебанием её сокровенных струн. Направление движения – от разума к чувствам…  Поэтому я соглашусь с Вашими мыслями о необходимости полностью доверяться Господу, благодать Которого как премудрая учительница в совершенстве знает сердце  ученика и освящает его неспешно и постепенно, полагая  на  ум  и  сердце  спасительные мысли и намерения. Для того чтобы  быть  далёким  от  прелести,  самообольщения,  важно следовать совету Отцов – иметь обострённый слух, внимание,  желание довести до  ума  и  сердца  читаемое и пропеваемое в храме,  а  всё  остальное  –  за  благодатью  Божией, которая откроет нам неведомые области нашей собственной падшей души,  укажет  на  ещё  не  осознанные  болезни, недостатки,  немощи  и  покажет,  в  каком  направлении идти ко Господу, дабы обрести полное исцеление.  Преподобный  Силуан  Афонский  говорит, что от нас требуется лишь  простота  и  незлобие.  Человек,  всецело преданный Господу и старающийся  не  осуждать  людей,  становится  способным  воспринимать  наитие  Божией  благодати  и  руководствоваться  ею  на  богослужении  так,  как если бы ученик, следя глазами за своим учителем, доверчиво протянул ему руку и пошёл вслед за ним туда, куда наставник влечёт своего  питомца.

Наша служба есть песнь, и грустная, и радостная. Это песнь покаяния,  исповедания,  а  вместе – воздаяния  Богу подобающих величия и хвалы,  удивительное  сочетание  горьких  и  светлых,  сладостных слёз. Вечер, – сказано  в  одном  из  псалмов,  – водворится печаль, а заутра радость (Пс. 29, 6); Сеющии слезами, радостию пожнут  (Пс. 125, 5); …на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк. 15, 9).

Итак, правильно участвует в богослужении тот христианин, для которого служба  становится его жизнью. Стоя в храме и не обращая внимания на окружающих, он  уподобляется то ребёнку, припадающему ко груди матери, то взрослому сыну, который  склоняет главу пред сединами  своего родителя, то влюблённому, стремящемуся на  свидание с безмерно дорогим для него человеком, то больному, которому предстоит Небесный  Врач и с неизреченной  любовью врачует его раны. 

Служба  для  христианина  – источник  бесконечного  обновления. Она,  хорошо  знакомая и изученная, всегда приносит ему  ощущение новизны, служба вливает  в  него  эликсир  вечной  жизни,  становится  “инъекцией  бессмертия”,  делает  его  существом  воистину  крылатым!  Вот  почему святой епископ  Игнатий  говорил  о  христианстве  как  о  самой  настоящей  поэзии, а  молитву называл вдохновением,  которое не один раз  посещает  человека,  но всегда соприсутствует  ему,  превращая  многоскорбную  земную  жизнь  во вдохновенный гимн признательности и славословия Спасителя, пришедшего  в  этот  мир,  дабы  даровать  нам  жизнь  с  избытком,  счастье  и  блаженство…