Интервью журналу "Лампада"
Что поможет нашему духовному возрождению?
 

– Как вы считаете: люди удаляются от Бога?

– Большинству читателей нашего журнала известно греческое слово апостасия, отступление, удаление от Бога. Сам Спаситель вопрошал Своих учеников: придя, найдет ли Он веру на земле? (см.: Лк. 18:8). Апостол Павел дал исчерпывающую нравственную характеристику человечества последних времен: «…люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3:2-5).
Но любые обобщения погрешительны, и из этих печальных прозрений вовсе не следует, что все мы обречены на скольжение по наклонной плоскости. Не следует, что та или иная эпоха не может явить противоположного апостасии процесса духовного возрождения. Вспомним конец 80-годов двадцатого века – тысячелетие Крещения Руси, большой приток людей в лоно Церкви, как только спали шоры государственного атеизма. И сегодня в России не истончается духовный пласт – созидаются обители и приходы, появляются новые епархии, христианское просвещение охватывает все структуры общества. Наш министр иностранных дел открыто говорит: нас не любят потому, что мы придерживаемся библейских, нравственных основ бытия. Вдумайтесь в эти слова.

– Но реальность не всегда подтверждает правоту этого утверждения.

– Потому что всегда были, есть и будут люди, которые в широком потоке плывут по течению. Русская пословица гласит, что по течению плывет только мертвая рыба. Есть немало душ, которые идут против течения, как подымается на нерест лосось или семга, чтобы дать новую жизнь.

Корабль Отечества разворачивается сегодня в нужную сторону. Мы осмысляем свою историю, начинаем понимать, что западным «аршином» не измерить нашу Родину, ее особенную стать, и без веры во Христа, без веры в Его непреложные заповеди невозможно обустроить нашу землю. С другой стороны, мы видим, как изжившая себя демократия (в данном случае я имею в виду даже не политическую структуру общества, а те ценности, которые она провозглашает) разлагает не утвержденные в добре души.

– Почему же Господь попускает это? Этот вопрос возникает не только у меня – у очень многих.

– Господь, как вы знаете, почтил людей самовластием. Основной признак образа Божия в нас – свобода выбора. Возможность склонить наше произволение вправо или влево – отличительная черта человека. И нужно беречь этот дар и употреблять его по назначению – для созидания, а не для разрушения себя и мира вокруг!

– И все же: почему множится в мире зло?

– Призывая человека к единению с Собой, открывая ему Свою волю через совесть, через Священное Писание, через Церковь, Бог при этом не неволит Свое создание. Он попускает зло в определенных пределах, очерченных Его всемогуществом и премудростью. Более того, человеческие согрешения, зло, проистекающее от них, Господь обращает к благим последствиям для судеб людских. Он попускает зло еще и для того, чтобы каждый из нас мог утвердиться в добре.

– Как это?

– Чтобы, будучи испытанными, как золото в горниле, мы оказались достойными Его – утвердились в сыновстве Богу, в родстве с Ним, через исполнение Его воли, вопреки тем соблазнам, которыми пытаются нас пленить и, так сказать, выбить из седла. Усердному христианину все эти препоны служат во спасение.

– Когда мы говорим: «попускает», не значит ли это то же, что «благословляет»?

– Нет, не значит, потому что Божие благословение относится к Его созидающей воле, к действию Божественной благодати. Попущение же относится к человеческой воле, направленной на разрушение. Бог попустил по Ему ведомым причинам разорение политического образования под названием Украина. Последствия – вытравление собственного духовного кода, своей идентичности, уничтожение в себе славянского начала, отторжение себя от традиций Православия, добровольное рабство либеральным западным «ценностям».

– Господь видел, что это зреет. Не мог не видеть. И словно бы сказал: хорошо, вы к этому стремитесь – вы это получите. Так?

– Так. И мы знаем из истории, что всякий раз Господь вразумлял православных славян и, в частности, русский народ руками тех, перед кем они раболепствовали. Так было в 1812 году, когда офранцузившееся светское общество России увидело чудовище Буонапарте с двунадесятью языками и поняло, какую гадюку вырастило на собственной груди. Так произошло и сейчас с «цветными революциями» и импортированными путчами.

– Можно ли сказать, что инстинкт самосохранения, которым наделил человека Господь, имеет две составляющие: духовное и физическое самосохранение? И что наши праотцы, согрешив, лишили себя и всех нас первой составляющей – того духовного щита, которым мы охраняли бы наши души?

– Святые Отцы утверждают, что первый человек, сотворенный невинным и безгрешным – но свободным! – мог уклониться от соблазна. Что́ он предпочел – известно. И вкусил смерть, сначала духовную, потом физическую. Мы получили в наследство от Адама наше нынешнее бренное телесное естество. В него вложен инстинкт самосохранения, который нужно беречь и не ослаблять безнравственными поступками. Говорят, что если бы мы не имели нашего тяжелого тела, которое иногда, как нам кажется, пригибает нас к земле, то демоны сразу же обольстили бы и погубили человеческую душу.

– То есть здесь действует обычный физический фактор?

– Именно физический. А тело закрывает нас от бесплотных духов, которые пытаются воздействовать на наше сознание, обольщать нас. Тело служит для них завесой, почему христианство считает преступными и опасными методики, задача которых лишить человека духовного и физического инстинктов самосохранения, сделать его душу открытой демонам. Родина этих методик – по преимуществу безблагодатный Восток (например, йогическая система). Позднейшие европейские ереси – штейнерианство, антропософия, теософия – словом, вся «гремучая смесь» оккультизма, отличающаяся от своих предшественников разве что инструментарием, но никак не конечными целями. Несчастный «естествоиспытатель» не будет догадываться, в чьих лапах он оказался. Ослепленный гордыней, которая убеждает его, что он общается со светлыми силами, «выходит в астрал», господствует над своим телом, достигает самореализации через свои «чакры», с помощью дремлющей в нем «энергии кундалини», он уже видит себя «космическим гуманоидом», «пришельцем», хотя в действительности, выйдя из-под спасительного покрова Матери Церкви, попадает в бесовские объятия.

– Мрачная картина.
– Она была бы таковой без Господа Иисуса Христа. С Его приходом человек вновь обрел полноту благодатной защиты в Таинствах Матери Церкви.

– И теперь ему ничто не грозит?

– Если христианин соблюдает законы духовной брани, подвизается именно так, как учит его Мать Церковь, с помощью апостольского святоотеческого учения, он становится победителем собственных страстей и уже на земле обретает вечную жизнь через очищение и освящение своего естества Божественными энергиями. Потому так важно просвещать наших детей и прежде всего увещевать их беречь дар жизни, не наносить вред своему телу, хранить как зеницу ока чистоту души и не подтачивать жизненные силы, не разрушать естественную ограду – инстинкт самосохранения, помрачая ум алкоголем, наркотиками, курением, блудными грехами, и ни в коем случае не вступать в общение с падшими духами чрез оккультные учения, совершенно противоположные христианской философии.

– Как вы считаете, людям еще не поздно одуматься, как благоразумному разбойнику? Что этому мешает?

– Dum spiro spero – пока дышу, надеюсь, говорили древние. Если душа еще в теле, торжище не закрылось, если базар еще принимает торговцев, говоря евангельскими словами, нам всегда дается возможность сбросить с себя бремя грехов, подтвердив обеты Крещения благочестивой жизнью, стать друзьями Христовыми. Завтрашнего дня Бог нам не обещал, но дарует покаяние сегодня – всем, кто только ни возжелает обратиться от тьмы к свету, от зла к добру... И образ благоразумного разбойника вдохновляет нас так же, как и образ блудного сына, вознамерившегося возвратиться в Отчий дом. По свидетельству Ветхого Завета, Господь помышляет о том, чтобы не отвергнуть и отверженного. Милость Его беспредельна, благодать – неистощима. Нет предела Его милующей любви, а значит, никто не вправе впадать в уныние, бросив среди поля боя щит и меч. И всякий, кто только ни обернется к Распятию, кто только ни прострет к Спасителю руки со словами «Господи, прости меня и помилуй!», тотчас получит просимое – Божественную помощь и содействие в борьбе с грехом, будет прощен, помилован и освящен.

– Вы произнесли очень важные слова о том, что никто не вправе впадать в грех уныния. Можно ли сказать, что грех уныния – это не просто большой грех, но величайший, сродни чуть ли не смертному греху? Ведь, по сути, это значит – противиться Промыслу Божию.

– Разумеется, поскольку от нашего согласия зависит многое... Что мешает нам покончить с этим грехом? Конечно, наше прокаженное человеческое я, «эго». Гордыня, которая препятствует в полной мере ощутить зависимость от Господа, которая убеждает нас, что мы что-то можем сами, что мы – хозяева положения. Человек, не смирившийся перед Иисусом Христом, будет казним собственной гордыней, забывая, что без помощи Божией мы – всего лишь колоссы на глиняных ногах. Как же тут не взяться и отчаянию, и унынию? А если гордыня совершенно помрачила ум, иной может быть заживо съеден «антоновым огнем» отчаяния. Таким, скажем, был Вольтер, известный «энциклопедист», ниспровергатель всех и всяческих устоев, эдакий постмодернист своего времени, который попытался развенчать даже образ Орлеанской девственницы Жанны д’Арк, любимой героини французского народа. Видимо, для него не было ничего святого. Не случайно столь страшной была его смерть, когда, он, охваченный отчаянием и безумием, требовал все больше и больше канделябров, свечей в залу, где он лежал, потому что вечная ночь уже застила ему очи. Все – в полном соответствии со словами Священного Писания: «Смерть грешников люта» (Пс. 33:22).

– Вашу убежденность в том, что Россия и дальше будет идти путем духовного возрождения, разделяют, увы, не все. Но положа руку на сердце: реально ли возрождение и укрепление веры «в одной, отдельно взятой стране»?

– Безусловно, реально. Если оно реально в отдельно взятой душе… Перед Господом нет массы – есть личности, составляющие собор кающихся грешников, покаявшихся праведников. И как одна душа может восстать с колен и обрести милость и прощение в объятиях Небесного Отца, так – и целая страна... Хочется верить, что наша Россия во мглу евроинтеграции уже не канет. Но существуют и другие опасности. Едва ли не самое серьезное искушение для нации – осознав свою инаковость, свое духовное первородство, миссию – в верности евангельским предначертаниям, своему собственному пути, взрастить при этом в себе чувство исключительности и, как результат, – вседозволенности. За примером далеко ходить не надо – Америка перед нашими глазами.

Нас ждут немалые испытания. Выдержать их – это и есть выражение нашей приверженности ко Христу и Его закону посреди отступающего от заветов Спасителя богоборного человечества. И именно этим мы послужим как Азии, так и Европе, и прочим континентам, помогая всем тем разумным людям, которые стонут сегодня под гнетом антихристианских, либеральных тенденций.

– Вы чувствуете искреннее стремление людей к возрождению веры?

– Как священник, не просто чувствую, но наблюдаю ежедневно. Люди приходят в храм, выстаивают по несколько часов ради возможности раскрыть свое сердце у Креста и Евангелия, ради драгоценной минуты общения с пастырем, желая покаяться в грехах. Это очень обнадеживает. А отношение к слову пастыря? Мне много приходится ездить по России, и одно из самых удивительных наблюдений – мера восприятия духовного слова. Видишь, с какой радостью, с какой жаждой оно приемлется, как люди преображаются, оживают под его воздействием, и убеждаешься: мы живем в особенное время. Господь всем дает возможность воспринять семена веры и стать на путь очищения и спасения души, а люди идут к Нему навстречу.

– Можно сказать, что в какой-то социальной среде это наблюдается сильнее или слабее?

– Нам довелось быть современниками не такого уж давнего исторического казуса. Так называемое просвещенное прозападное сословие, как безумное, раскачивало нашу государственность, стремилось обрушить историческую Россию, но в итоге привело в беспорядок собственные души, променяв стройную картину христианского миросозерцания на эклектичный коллаж либерального, антицерковного образа мысли. Сейчас, слава Богу, мы видим противоположное. Мыслящее сословие – интеллигенция техническая, творческая, гуманитарии, представители политического мира – тянется к Церкви Божией. И не обращает внимания на соблазны и нестроения, которые имеют место в церковной среде, твердо усвоив главное – что Христово учение остается непогрешительным, а Таинства Церкви – не запятнанными никакими немощами ее служителей. Думается, что в любой среде мы обретем созидателей и разрушителей...
Не возьму на себя смелость судить о степенях воцерковленности той или иной страты российского общества. Куда важнее другое – Православная вера, этот питательный раствор, медленно, но верно проникает во все поры нашего общества.

– Наша реальность очень контрастна. Одни живут, мягко говоря, весьма скромно, и таких немало. Другие… Мы хорошо знаем, как живется «другим». Евангелие не устарело, и богатому по-прежнему так же трудно войти в Царство Небесное?

– Вы прекрасно понимаете, что Евангелие устареть не может. Над тем, что вечно, время не властно. Богатому и сегодня нелегко войти в Царство Божие…

– Может быть, даже труднее, чем раньше?

– Это зависит от конкретного человека. Богатство часто портит людей и портит кардинально. Великое богатство – в особенности. Не всякому дано устоять пред соблазном роскошествования. Нам приходится только мечтать о возрождении купеческого сословия или фабрикантов, которые, наживая честным трудом огромные состояния, оставались при этом верными чадами Церкви. Как, например, преподобный Серафим Вырицкий или чета Абрикосовых, знаменитых кондитеров. Последняя семья прославилась не только благотворительностью, созиданием больниц, школ и приютов, но дала миру чуть ли не семнадцать человек детей и всех их поставила на ноги.

– Возможно, тогда не было таких налогов. Шучу.

– Тогда действовал налог, который я назвал бы налогом на совесть. Впрочем, не хочу обижать день сегодняшний. В городе Сургуте я недавно посетил три государственные школы и был очень впечатлен нравственным состоянием старшеклассников. Они сердечно внимали слову пастыря, я видел, как охотно и сосредоточенно они занимаются, им чужды легкомыслие и распущенность, которые наблюдаются в метрополиях. Сейчас действительно много зависит от пастырей, от педагогов, от тех, кто имеет доступ к массовой информации, ибо мы, учителя и просветители, примем великое осуждение, если данную нам возможность используем не для созидания нравственности, но для растления душ.

– Помеха ли вере возраст?

– Вспомним евангельскую притчу. Господь утешает учеников, говоря, что работник, пришедший в одиннадцатый час, принимает награду, равную с теми, кто начал трудиться с первого часа. Это означает, что благая решимость, ревность по Богу, желание ученичествовать вознаграждаются действием Божественной благодати. Значит, должно благодарить Отца Небесного за Его милость, не сожалея бесплодно о жизни, проведенной за оградой Церкви. Если я обратился ко Христу в сей день, а не три дня назад, то только потому, что сегодня, а не ранее мое сердце соделалось способным услышать зов благодати. Так что возраст вере – никак не помеха. Известно: молодость подвижнее старости. Поэтому человек, уверовавший во Христа в юном возрасте, очень быстро меняется, подчиняя чувства и мысли благому воздействию Церкви, впитывая, как губка, все новое. Человеку пожилому труднее изменить уклад жизни, и, привыкнув проводить с домашними воскресные утренние часы, он не сразу воспримет, что встречать праздничное утро нужно в Божием храме. Душа человеческая – без возраста, мы все – дети пред Господом, были бы решимость и усердие в исполнении воли Божией.

– Духовное возрождение – сегодня наиболее актуальная проблема. Не наивно ли считать, что преуспеть в этом можно через образование, культуру в самом широком ее проявлении, уделяя приоритетное внимание тем сторонам жизни, от которых зависит социальное самочувствие в обществе?

– Не только не наивно, но более чем очевидно. Причем такие, казалось бы, абстрактные понятия, как духовность, нравственность, в нашей христианской традиции имеют вполне конкретное наполнение. Что такое христианская нравственность? Это – мысль, обращенная к Богу, умение сохранить сердце от соблазнов, верность принципам, на которых зиждется наша вера.

– Вы уверены, что это понимают все?

– Все, у кого не изломана, не замутнена душа. Одни, самые счастливые, впитывают это с молоком матери, другие, если повезет, узнают в школе, и так далее. Все – от нянечки в детском саду до президента – понимают: необходимо вырастить человека сознательным гражданином, любящим свою Родину, просвещенным, культурным, черпающим нравственные силы из «преданий старины глубокой». Поэтому так тревожно сталкиваться с негативными тенденциями в образовательной системе. Тревожно становится за детей, если они не знают родного языка, не знают своих героев, не приобщены к великой отечественной литературе, не имеют систематического образования, которым всегда славилась Россия, не проявляют аналитических способностей и умения докапываться до сути, страдают поверхностными, отрывочными знаниями. А такое, к сожалению, не редкость.

Нет слов, важны и оборонная промышленность, и сельское хозяйство, но главная задача государства, я считаю, это – восстановление системы образования, область культуры и искусства. И прийти сюда должны люди высоконравственные, цельные, а не пораженные червоточиной постмодернизма. Чем скорее мы будем считать преступлением против народа охаивание или искажение своей истории, загрязнение языка ненормативной лексикой, нецензурщину; искажение классических произведений в театре под маркой "свободы творчества", что становится пропагандой растления, – тем быстрее нам дано будет вновь обрести становой хребет. Наше образование, наша культура исторически связаны с христианской нравственностью, и отделять друг от друга церковное и светское просто даже ненаучно.

– В нашей Церкви довольно много батюшек, прекрасно владеющих пером. Лично вы занимаетесь литературным трудом, так как верите, что этим можете воздействовать на человека, или из-за того, что, как говорится, «не могу не писать»?

– Свою первую книгу, «Учебник жизни», я написал по заказу светских педагогов. Ее одобрил Святейший Патриарх Алексий и отметило Министерство образования. Но я пишу не ради материального вознаграждения и не работаю "по найму". Просто появляется потребность выразить себя в слове. Ведь «от избытка сердца» говорят уста... Нелепо утверждать, что дитя рождается для пополнения генофонда нации. Этот творческий акт происходит по закону природы и не без воли Божией. Так и создание литературного произведения – прежде всего творческий акт, который возможен, если только человек осознает, что призван служить на этом поприще. Кем призван? Конечно же Господом Богом! А то, что свершается во славу Божию, должно делаться с чистой совестью – совестью, не связанной узами греха. К сожалению, далеко не все выдерживают искушение. Многие талантливые люди запятнали свою биографию, повредив Богом данный талант, и потеряли уважение читателей. Зато Мандельштам, чье духовное становление пришлось на сложный Серебряный век, выше всего ценил в творчестве честность. Этот маленький человек, иногда жалкий в бытовых чудачествах, защищая свою поэтическую честь, нанес пощечину Алексею Толстому, «вершителю судеб» пишущей братии, более того – написал стихотворение о терроре, за что заплатил жизнью. Такие жизненные траектории, как у Мандельштама, Цветаевой, не склонивших главу пред молохом безбожия, не могут не вызывать уважения и доброй памяти.

– Но сейчас, слава Богу, иное время. И писатели творят в иных условиях. Правы ли древние римляне, утверждавшие, что времена меняются и мы – вместе с ними?

– Правы. Но это не значит, что должны меняться базисные нравственные понятия. Не мораль должна зависеть от человека, но человек – от морали. Потому что заповеди даны нам Господом Богом.

– Трудно с таких высот спускаться на землю. И все же: как вы живете, когда в одной руке у вас крест, а в другой – перо?

– Я очень дорожу возможностью поделиться размышлениями со своими друзьями и с теми, кто, слыша мое слово или читая мои скромные прозаические и поэтические произведения, получает радость. Для меня это одна из сторон пастырской деятельности, потому что живое художественное слово, безусловно, имеет добрую власть над живой человеческой душой. Вижу, как люди, еще совсем далекие от Церкви, отзываются на слово, сошедшее с уст священника.

Сан сопряжен с великой нравственной ответственностью, и это очень помогает на литературном поприще, ибо слово священника обладает особым весом. Уже одно то, что вы держите в руках книжицу, написанную пастырем, во многом предопределяет отношение к ней читателей. Если читатель встречается с живым, исполненным смысла и достойно выраженным словом, часто свершается тайна просвещения души, происходит движение ее к свету.

– Каковы, на ваш взгляд, роль и место Русской Православной Церкви в этих процессах? Не следовало бы нашей Церкви быть более динамичной и гибкой, чтобы активнее откликаться на вызовы времени, разумеется, не в ущерб ортодоксии?

– Мы видим, насколько активен наш Патриарх. На вызовы современности он отвечает действенным словом и в этом отношении является примером для священнослужителей и всех церковных структур. Активизировались миссионерское, катехизаторское служения, дела милосердия; приходы стали живыми клеточками церковного организма. В этом смысле, мне кажется, не так уж справедливы упреки в адрес Церкви и укоры в пассивности. Сегодня многие пастыри расширяют свое служение, используя те творческие навыки, которые они усвоили еще до воцерковления. Недавно мы отмечали 60-летие иеромонаха Романа (Матюшина), чье творчество дало очень мощный импульс возрождения сотен тысяч людей. А что сказать о книге «Несвятые святые» отца Тихона (Шевкунова)! Он сам, может быть, не ожидал таких плодов от своих литературных занятий. Книга переведена на китайский, корейский, на язык басков, хинди, африканские наречия…

– Это, конечно, отрадно. Но литература – все же не отряд быстрого реагирования. А есть проблемы буквально обжигающие…

– Нам, пастырям, следует активнее бороться с растлением. Сейчас, безусловно, Церковь вырабатывает соответствующие документы, отрешается от застойных явлений советских времен, когда ей запрещено было обращаться к обществу с кафедры, – но нужно действовать еще живее, острее. Я пожелал бы всем более бескомпромиссной позиции в защите материнства, детства, в оценке гендерной политики, ювенальной юстиции. Сегодня нам просто стыдно отмалчиваться, когда уже светская власть называет вещи своими именами. Ныне время активного соработничества с командой президента и противостояния тем чинушам, которые сознательно гасят многие правительственные инициативы в жизни общества.

Нам, пастырям, соблюдая заветы Святейшего Патриарха Кирилла, долженствует усердно трудиться на своем месте, выполняя наказы Матери Церкви, произнесенные устами Священноначалия. При этом необходимо избегать страстности, волюнтаризма, не принося церковной точки зрения в угоду личным амбициям и скороспелым суждениям.
Не будем забывать о том, что война добра и зла, веры и растления идет в глубинах человеческих сердец. Духовной брани не может избежать никто – ни министр, ни гимназист. Демаркационная черта проходит в совести каждого гражданина России. Она, как мы уже выяснили, разделяет наше общество на два сословия – созидателей и разрушителей. Благодарение Богу за то, что Россия живет сейчас под знаком созидания, и наш народ призван осмыслить себя как нацию, воспитанную тысячелетней Православной культурой, являя образ жизни и образ мысли, освященные деятельным христианством, заквашенные на личной покаянной молитве и трудах на благо родной земли.

– И тогда духовное возрождение будет «неизбежно и неотвратимо»?

– Именно так.

– Пусть будет так!