О жёнах-мироносицах

Празднуя Пасху, мы созерцаем сегодня целый сонм учениц Христовых – жён-мироносиц. Заметим, что любое собрание учеников, большое или малое, являет собой тайну Церкви, то есть единство Господа с Его чадами, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди  них (Мф. 18, 20). В церковном календаре есть такие дни, когда мы прославляем собор угодников Божиих, и в этом соборе всегда по-особому чувствуется присутствие Духа Святого. Посмотришь на икону Севастийских мучеников и понимаешь, что это единство душ, соединённых решимостью страдать за Христа, являет особую силу, почему этот праздник так любим нашим народом. Или собор Оптинских старцев. Когда подходишь к их иконе, ощущаешь, насколько мощным является духовный союз старцев Льва, Макария, Амвросия, Нектария, Варсонофия.

Действительно, полнота даров Святого Духа там, где соединены в любви ученики Христовы. Вот недавно, в Вербное воскресенье, мы вспоминали младенцев, в невинных, чистых душах которых звучала вышеестественная хвала Спасителю.

И сегодня нашему духовному взору предстоит сонм учениц Спасителя, которые избегали всякого внимания, однако были очень существенной частью общины Христовой. А ныне в свете вечности они делятся с нами своими совершенствами. И все мы испытываем приподнятое состояние духа, потому что в Церкви Бог благословляет и небесное, и земное колена, малых с великими. А в теле, если один член радуется, то и всё тело сорадуется.

Я хотел бы в своём небольшом размышлении, переводя взор от одной ученицы Христовой к другой, уподобить их союз мироносиц замечательному соцветию, если хотите, розарию, где каждый цветок обладает особым тонким и неповторимым ароматом. Особенность сегодняшнего дня состоит в том, что мы верою вдыхаем эти ароматы, а святые мироносицы с великой готовностью делятся с нами тем, что каждая из них имеет в особенности. Все же вместе они являют благоухание о Христе Спасителе. И у нас есть уникальная возможность проникнуться этими тончайшими ароматами, усвоить их своей душе, как пчела может, летая над Божиим лугом, не с одного только цветка, а с трёх или с пяти собирать нектар.

Святой Исаак Сирин добродетели Христовы сравнивает не с земными чувствами, а с тончайшими испарениями сердца, облагодатствованного Духом. Он пишет, что громче слов звучит сердце, напоённое Христовыми ароматами, и проповедь Евангелия совершается посредством этого таинственного благоухания. Преподобный Исаак Сирин говорит о том, что простец, человек смиренный и кроткий, любящий Господа, самим своим внешним видом благовествует куда более убедительно, чем затверженная проповедь.

И сегодня, в день, когда святые мироносицы незримо снисходят на землю, а мы, участвуя в Божественной литургии, восходим на небо, вспомним прежде всего Марфу и Марию, сестёр Лазаря, у которого они были, очевидно, в послушании, ибо он заменял им отца. Марфа и Мария, на мой взгляд, представляют собой такую же двоицу, как Пётр и Иоанн. Они знаменуют собой ум и чувства, просвещённые благодатью. Иоанну Богослову были свойственны дальнозоркость, проницательность, чистая мысль, он – духовный орёл, а святой Пётр отличался горячностью, стремительностью, динамикой, решимостью пойти по волнам к Воскресшему Господу. Вот и Марфа и Мария указывают на равновесие ума и сердца.

Об этом подробно говорит святой Димитрий Ростовский в маленькой книжице «Алфавит духовный». Из этой книги мы узнаём, что сердце христианина бывает бодро, весело и радостно только тогда, когда во взаимоотношениях с внешним миром оно опережается умом. Ум, по святителю, это некий разведывательный отряд, это некая летучая конница, которая идёт впереди артиллерии. Ум дан нам для того, чтобы мы, пользуясь его быстродвижностью, размышляли о том, что′ нам предлежит сделать, каковы обстоятельства, в которых мы исполняем послушания – в широком смысле слова, где слабые и сильные наши стороны, откуда ждать засады, где можно просить помощь. Ум – это своего рода локатор, по святителю Дмитрию Ростовскому, и если мы умом опережаем наши слова и дела, то Господь действием Святого Духа направляет наш ум, корректирует его и как бы прокладывает маршрут, говоря современным языком. И чувствам весело следовать за умом, когда составлен план, есть некая стратегия, тактика, и чувства укладываются в русло, в линию нашего следования.

Об уме святой Димитрий Ростовский говорит так же хорошо, как святитель Никодим Святогорец, который в своей книге «Невидимая брань» пишет, что ум подобен усикам глубоководного животного. Эти усики обладают особыми свойствами: они  ощупывают предметы, отвращаясь от опасных, и выбирают лакомую пищу. Так и умом мы должны как бы ощупывать предложенное нам предприятие, предмет, человека, с которым мы вступаем в общение. Ум при содействии Божией благодати содействует нам, показывает, где кроется опасность, а где ровная дорожка, как выстраивать отношения с тем или иным человеком. Например, вы знаете душевные качества вашего собеседника, знаете, где может подстерегать вас огорчение, и учитываете это. Так поступает мудрый человек. А чувства идут вслед за умом. У христиан в отношении к ближним должны быть  благорасположенность, такт, стремление помочь, понять, принять, пожалеть; если речь идёт о каком-то послушании – то тут нужно подключать энергию, целеустремлённость, терпение, выдержку, искорку, которая называется усердием, желанием всё сделать во славу Божию, а не кое-как. Святитель Димитрий Ростовский говорит, что душа, когда Бог утверждает её в мудрости, дальнозоркости, уже гораздо меньше претыкается, ошибается, соответственно, меньше смущается, огорчается и пребывает в весёлом, радостном состоянии духа.

Заметим, что Мария, сестра Марфы, весьма схожа с Богородицей, Которая слагала слова Спасителя в сокровищнице Своего сердца. Между прочим, вполне достойно среди жен-мироносиц чествовать Деву Марию, Которая не гнушалась их обществом, но руководила ученицами Христовыми. Она тоже была на Гробе, Ей первой (ещё прежде Марии Магдалины) явился Её Божественный Сын. Отец Иоанн Кронштадтский в одном из своих дневников говорит о том, что слово Господа нужно доводить до ума и сердца и скрывать в сокровищнице души. Святитель Феофан, зная особенности монашеского быта с общим недосугом, а иногда и с физической невозможностью помолиться как следует, почитать, что хочется, рекомендует запавшее в сердце евангельское слово, услышанное в церкви или прочитанное, запомнить и содержать его в памяти, им питаться и таким образом получать житомерие, как сказано в одной из притч Спасителя, питая свою душу питием и яствами слова Божия.

Святая Мария Магдалина – это самая пылкая ученица Христова, которая не знала страха, ей было чуждо малодушие, опасения, она в этом смысле тоже схожа с апостолом Петром. Ей, видимо, было свойственно то, что отец Иоанн (Крестьянкин) называет семью горячностями духа. Говорят, что мы начинаем томиться душой, когда душа становится холодной, вялой, равнодушной к самым важным предметам нашей жизни. И всё искусство жизни во Христе заключается в том, чтобы возгревать в душе этот огонёк. Ничего не может быть печальнее, чем инок, который похож на размагниченный магнит или на подмоченную соль. Поэтому святой Димитрий Ростовский, повторяя учение древних отцов, убеждает молиться понемногу, но почаще.

Однако устав предполагает совершение суточного круга богослужения.  Это та благодатная атмосфера, которая заквашивает нашу жизнь. Но прослушать каноны или последование утрени – это ещё не значит помолиться, это всего лишь питательная среда. Вычитывать или выслушивать всё необходимое – это весьма похвально, но сердце при этом не должно молчать или находиться по изнеможению «на стране далече». Святые Отцы называют такую механическую молитву недозревшим плодом, выкинутым из недр души.

Современные греческие духовные писатели пишут, что молитва непременно должна касаться нашего сердца, она должна быть в какой-то мере болезненной – то есть мы должны чувствовать свои несовершенства, ощущать свою нечистоту. Высшая степень болезненности – это «когда чужая боль становится твоей», когда ты, как старец Паисий, молишься  «с любовью о современном человеке». Очень важно, чтобы внимание к словам молитвы  соединялось с сердечной тишиной, когда мы не дозволяем сторонним чувствам восходить на сердце.

В этом смысле я думаю, что современному монашеству нельзя не обратить внимание на мысли святителя Феофана Затворника, который, будучи образчиком монашеской жизни, всё время настаивает не на объёме молитвословий, а на качестве молитвы. Обращаясь и к мирским особам, и к монашествующим, он призывает к свободе духа и говорит: когда читаете молитвы, всегда обращайте внимание на сердце; когда читаете Евангелие, прочитывайте его умом и сердцем. А если сердце отзовётся и слово молитвы западёт в душу – не смущайтесь, остановитесь, прислушайтесь к себе и вознесите своё прошение ко Господу. Это очень интересные рекомендации. Важен результат – к чему мы придём через пять, десять, пятнадцать лет. У кого-то может быть какая-то, не дай Бог,  консервация души, знаете, как бывает: сердце ребёнка перестаёт биться под сердцем у матери, и младенец умирает. А бывает, душа оживает, входит в незнакомую ей дотоле область, когда она обращается действительно к Всевышнему как к Отцу. Как сказано, не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом, и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши во Христе Иисусе (Флп. 4, 6-7).

Из жизнеописания одного из Оптинских старцев мне помнится, как после трудового дня на службе, после приёма посетителей, оптинский духовник приходил к себе в келью, садился и долго-долго сидел. Келейники знали, что он не просто сидит, но изливает свою душу Господу.

Мы недавно вспоминали митрополита Иосифа (Чернова), который пройдя лагерь, стяжал сокровище – живую душу; читая трёхканонник, он часто останавливался и молился за шторкой,   очень неспешно читая Покаянный канон Иисусу Христу. Потом откладывал канон, иногда у него появлялись слёзы, но он их, конечно, скрывал. Это какое-то одушевлённое чтение, где целью является не количество, а качество молитвы.

Безусловно, было бы наивно от нас ожидать подобного. Но, стоя в храме, слушая Полунощницу, часы, мы находимся внутри самих себя, в сокровенном мире своих мыслей и чувств, и у каждого – своя таинственная жизнь, своё предстояние Господу. От Марии Магдалины хотелось бы заимствовать её горячность, которая созидается через искреннее «Раввуни!» – то есть детское обращение к Спасителю.

Скажем ещё несколько слов о горячности духа. Она заключается и в динамике в отношении к людям. Каждый имеет какие-то потребности и, находясь в довольно тесном общении друг с другом, мы можем и должны культивировать в себе светлые качества. Пусть это будет незаметно, тайно, пусть на уровне импульса или слова, или взгляда, но гораздо лучше менять негатив на позитив. Брать на себя много не нужно, но на психологическом уровне, конечно, легче быть на позитиве, с тем чтобы оздоравливать внутренний мир ближнего сочувственным взглядом, улыбкой, добрым словом. Думается, что это актуально не только для семейной жизни, где культивировать любовь просто необходимо, чтобы всё не пошло под откос, но и для иночествующих.

Вспомним с вами и Иоанну, жену Хузы, домоправителя Ирода. Ей, конечно, была дана огромная власть, у неё был высокий статус, большой достаток. Иоанна стала тайной ученицей Христа. А это значит, что в ней не победил вещизм, прагматизм. Наблюдая за жизнью, иногда поражаешься (это больше в мирской обстановке заметно), насколько дух русской женщины бывает овеществлён и заземлён. Некоторые даже говорят, что женщина в России гораздо быстрее разрушается, чем мужчина, если в ней нет огонька веры. Мужчины более инертны, грубы. А женщины, если у них нет духовного стимула, если они не знают, что такое внутренний человек, если они не обращаются ко Христу, достаточно быстро деградируют, ограничивая свои интересы только миром внешних вещей. Умение не порабощать свой бессмертный дух миром зримых предметов – это, конечно, высота.

Имя Иоанна значит «благодать». Конечно, хорошо иметь холодность к земному, но ещё лучше видеть в земном небесное. И если поначалу люди, полюбившие Господа, стремятся вытолкнуть из своего сердца всё земное, вещественное, всё, что относится к культуре, к душевному, то человек, приобретший Христа, начинает и в малом, и в большом видеть присутствие Божией благодати, будучи внутренне чужд земному, он видит некую тайну, которая является отблеском небесного. Об этом написано в книге Никодима Святогорца «Невидимая брань», где одна глава посвящена тому, как ум должен заранее ощупывать всё земное, не должен сразу его отталкивать и не должен ни к чему пристращаться, но должен провести «исследование», чтобы потом дать сердцу сигнал: прильнуть к этому предмету или отойти от него. В другой главе старец Никодим учит, созерцая всё земное, восходить умом к высшему. Обоняешь благоухание розы, а сам помышляешь о том, что мы суть благоухание во Христе Иисусе, Господе нашем. Чувствуешь вкус пищи и помышляешь о том, коль сладка гортани моему словеса Твоя (Пс. 118, 103).

И мне хочется порадоваться за вас, дорогие друзья, что вы избрали путь отшельнический, ваши сердца внемлют Богу, и это о вас сказал Михаил Юрьевич Лермонтов: «…Ночь темна. Пустыня внемлет Богу, И звезда с звездою говорит…»