Алексеевский ставропигиальный женский монастырь

Москва, 2-й Красносельский пер., д.7, стр.8

http://www.hram-ks.ru

Русская Православная Церковь

Московский Патриархат

Версия для печати

Дом Есенина
Дом в селе Константиново,
в котором жил Сергей Есенин
Родился Сергей Александрович Есенин в селе Константиново Рязанской губернии 21 сентября (3 октября по новому стилю) 1895 года и был наречен в честь преподобного Сергия Радонежского. Отец его Александр Никитич, мать Татьяна Федоровна, урожденная Титова. Дед Сергея по отцу Никита Осипович прожил всего 42 года и в молодости хотел уйти в монастырь, за что он и все его потомство получили кличку "монахи" и "монашки". Сестра поэта Екатерина Есенина даже говорит, что до самой школы не знала, что их фамилия Есенины. Бабушка Аграфена Панкратьевна постоянно давала приют странникам, богомольцам. Очень любила петь.

Когда Сергею было 3 года, мать его ушла из семьи из-за разлада с мужем и конфликта со свекровью и привела сына к своим родителям. Дед и бабушка оставили внука у себя, а Татьяну отправили в Рязань зарабатывать на жизнь для себя и для ребенка.
Иоанно-Богословский монастырь
Иоанно-Богословский монастырь


Бабушка Наталья Евтеевна была женщиной кроткой и набожной, внука любила и берегла. В доме часто собирались странники, слепцы, пели духовные стихи. Бабушка любила ходить на богомолье, брала с собой и внука. В одной из автобиографий Есенин пишет: "Помню: лес, большая канавистая дорога. Бабушка идет в Радовицкий монастырь... Я, ухватившись за ее палку, еле волоку от усталости ноги, а бабушка все приговаривает: «Иди, ягодка, Бог счастье даст»". Радовицкий монастырь был посвящен святителю Николаю, в обители пребывала и чудотворная икона святителя. Ходили и в Иоанно-Богословский монастырь, о котором Есенин потом напишет:

     Не за песни весны над равниною
     Дорога мне зеленая ширь -
     Полюбил я тоской журавлиною
     На высокой горе монастырь

Дед Сережи, Федор Андреевич, был глубоко верующим человеком, он рано начал учить внука читать, рассказывал ему притчи из Священного Писания, приучал к молитве.

Но все же рос Сережа без родителей. Сестра поэта Екатерина вспоминала: "Сергей, не видя матери и отца, привык считать себя сиротою, а подчас ему было обидней и больней, чем настоящему сироте". Чем-то схоже это с судьбой Лермонтова, не даром юный Есенин очень любил его поэзию, в его ранних стихах часто чувствуется подражание Лермонтову. В 14 лет Сергей выучил наизусть "Мцыри". Сурово с ним обходились дядья. Например, 3-хлетнего ребенка посадил дядя на лошадь без седла и сразу пустил в галоп. Или брал в лодку, отплывал от берега и бросал в воду, пока мальчик не начинал захлебываться - так он учил ребенка плавать. И некий комплекс одиночества остался в нем на всю жизнь. Потом, уже в городе, он будет пытаться преодолеть этот комплекс напускной дерзостью, как бы некой маской. С детства Сергея отличала душевная хрупкость, утонченность, впечатлительность. Он был как бы "не от мира сего". И эти качества он тоже сохранил на всю жизнь. Душевная хрупкость и нежность делали его часто "белой вороной", его не понимали окружающие. И это еще более усиливало тот комплекс одиночества, который развился у него с раннего детства.

Через 5 лет мать вместе с семилетним Сергеем вернулась в дом мужа, но Сережа часто убегал к Титовым. Дом Есениных находился совсем недалеко от храма, посвященного Казанской иконе Божией Матери. Отец поэта обладал красивым голосом и подростком пел там на клиросе. Пел в церковном хоре и Сергей. В течение многих лет в доме Есениных останавливались монахи и художники, работавшие в храме, паломники и богомольцы, кормились нищие.

Мать вспоминала: "Все лето у него проходило с гостями. Какую-нибудь старуху где-нибудь поймает, приведет, посадит, угостит ее, послушает, что она будет говорить про прошлое время". Сергей был очень чутким и милостивым по отношению к людям. Часто просил мать наварить побольше щей да каши и шел звать нищих. Мог отдать свою одежду.

Но люблю тебя, родина кроткая!
А за что - разгадать не могу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу

Константиново
Константиново
Очень любил Сережа бывать в доме селького священника Иоанна Смирнова. Во время учебы в Константиновском земском училище пономарил в храме, помогал отцу Иоанну в алтаре. Очень любил богослужение, в 1905 году Великим постом бывал в храме ежедневно. Сельскую школу Есенин окончил с похвальным листом и поступил в Спас-Клепиковскую учительскую школу-интернат. В воскресные и праздничные дни неукоснительно бывал на богослужении в Спасо-Преображенском храме села Спас-Клепики. Также, как и в родном селе, пономарил, любил бывать на службе.

В стихах он пишет:
     Пойду в скуфье смиренным иноком
     Иль белобрысым босяком -
     Туда, где льется по равнинам
     Березовое молоко.

и
     Я поверил от рожденья
     В Богородицын покров.

В это время Сергей уже пишет много стихов, сам он говорил, что начал писать стихи лет с девяти. Показывал свои стихи о.Иоанну Смирнову, а в Спас-Клепиковской школе - своему любимому учителю, преподававшему словесность, Евгению Михайловичу Хитрову. Поначалу Е.М.Хитров относился к творчеству своего воспитанника сдержанно, но потом увидел в нем незаурядное поэтическое дарование. Однако, в семье считали все это просто пустым увлечением. Отец был категорически против того, чтобы сын зарабатывал на хлеб литературным трудом.

     1912 год.

И вот в 1912 году Сергей покинул родной дом и уехал в Москву. Ему 17 лет. Он очень красив и очень талантлив. Копна золотых волос и голубые васильковые глаза. И он очень хотел добиться признания на поэтическом поприще. Однако, отец устроил его на работу в мясную лавку купца Крылова, намереваясь к осени определить сына в Московский учительский институт. Но этим планам не суждено было сбыться. Сергей все же пошел на конфликт с отцом, ушел с работы в лавке и устроился сначала продавцом в книжный магазин, а затем в типографию И.Д.Сытина. Работая в типографии, он некоторое время занимался распространением нелегальной социал-демократической литературы, но это можно объяснить скорее его наивностью и доверчивостью, но никак не серьезным увлечением социалистической идеологией.
Сергей Есенин в 1914 году
Сергей Есенин в 1914 году


Одна из удивительных страниц жизни поэта - его дружба с Гришей Панфиловым (к сожалению, тот рано ушел из жизни из-за скоротечной чахотки). Письма юного Есенина к Грише, оставшемуся в Спас-Клепиках, - глубокие, чем-то наивные и чистые - полны поиска истины, смысла жизни. Сергей пишет в одном из таких писем: "...в настоящее время я читаю Евангелие и нахожу много для меня нового... Христос для меня совершенство. Но я не так верую в Него, как другие. Те веруют из страха: что будет после смерти? А я чисто и свято... как в образец в последовании любви к ближнему". А вот отрывок из другого письма: "...люби и жалей людей - и преступников, и подлецов, и лжецов, и страдальцев, и праведников: ты мог и можешь быть любым из них. Люби и угнетателей и не клейми позором, а обнаруживай ласкою жизненные болезни людей... Все люди - одна душа. Истина должна быть истиной, у нее нет доказательств, и за ней нет границ, ибо она сама альфа и омега..."

А вот стихотворение, написанное в 1912 году:

        Вьюга на 26 апреля 1912 года
     Что тебе надобно, вьюга,
     Ты у окна завываешь,
     Сердце больное тревожишь,
     Грусть и печаль вызываешь.

     Прочь уходи поскорее,
     Дай мне забыться немного,
     Или не слышишь - я плачу,
     Каюсь в грехах перед Богом.

     Дай мне с горячей молитвой
     Слиться душою и силой,
     Весь я истратился духом,
     Скоро сокроюсь могилой.

     Пой ты тогда надо мною,
     Только сейчас удалися,
     Или за грешную душу
     Вместе со мной помолися.

Удивительно, но с ранних лет у него было словно предчувствие, что путь его будет очень кратким. В 17 лет он пишет:

     * * *
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.

По меже, на переметке,
Резеда и риза кашки.
И вызванивают в четки
Ивы - кроткие монашки.

Курит облаком болото,
Гарь в небесном коромысле.
С тихой тайной для кого-то
Затаил я в сердце мысли.

Все встречаю, все приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть.
1914

И потом, в 19 лет:

Там, где вечно дремлет тайна,
Есть нездешние поля.
Только гость я, гость случайный
На горах твоих, земля.

Какое-то время поэт испытал увлечение идеями толстовства, но потом вернулся к православному учению, в котором был воспитан и которым жил с детства.

В 1915 году Есенину удалось встретиться с Александром Блоком, которому понравилась поэзия рязанского юноши. "Стихи свежие, чистые, голосистые", - так отозвался Блок о творчестве Есенина. Благодаря авторитету Блока и его рекомендации стихи Есенина стали печатать в известных журналах, его стали принимать в литературных салонах.

Пришло признание, его талант оценили. Постепенно он стал очень популярен. Анна Ахматова пишет об их встрече: «Немного застенчивый, беленький, кудрявый, голубоглазый и донельзя наивный… он был, или только казался мне, страшно открытым…» «Он знал мои стихи… сказал, что ему нравится… только жаль, что много нерусских слов. Это было очень наивно, но откровенно. Мне его стихи нравились, хотя у нас были разные объекты любви – у него преобладала любовь к далекой для меня его родине, и слова он находил совсем другие, часто уж слишком рязанские, и, может быть, поэтому я его в те годы всерьез не воспринимала…»

Однако, духовная атмосфера Петербурга была чужда юному поэту. Свое впечатление о столичной жизни Есенин выразил в стихотворении "Город":

     * * *
Храня завет родных поверий —
Питать к греху стыдливый страх,
Бродил я в каменной пещере,
Как искушаемый монах.
Как муравьи кишели люди
Из щелей выдолбленных глыб,
И, схилясь, двигались их груди,
Что чешуя скорузлых рыб.
В моей душе так было гулко
В пеленках камня и кремней.
На каждой ленте переулка
Стонал коровий рев теней.
Дризжали дроги, словно стекла,
В лицо кнутом грозила даль,
А небо хмурилось и блекло,
Как бабья сношенная шаль.
С улыбкой змейного грешенья
Девичий смех меня манул,
Но я хранил завет крещенья —
Плевать с молитвой в сатану.
Как об ножи стальной дорогой
Рвались на камнях сапоги,
И я услышал зык от Бога:
«Забудь, что видел, и беги!»

Сердце юного поэта еще чисто, еще не поддалось соблазнам того смутного времени. К этому же периоду относится следующее стихотворение:

     * * *
Я странник убогий
С вечерней звездой
Пою я о Боге
Касаткой степной.

На шелковом блюде
Опада осин,
Послухайте, люди,
Ухлюпы трясин.

Ширком в луговины,
Целуя сосну,
Поют быстровины
Про рай и весну.

Я странник убогий
Молюсь в синеву.
На палой дороге
Ложуся в траву.

Покоюся сладко
Меж росновых бус;
На сердце лампадка,
А в сердце Исус.

В 1915 году при поддержке Государя Николая II было создано "Общество возрождения художественной Руси", которое, как было сказано в его Уставе, ставило своей задачей "широкое ознакомление с самобытным древним русским творчеством во всех его проявлениях и дальнейшее преемственное развитие в применении к современным условиям". В это общество входили известные художники, архитекторы и литературные деятели. Примкнул к нему и Сергей Есенин.

В начале 1916 года Сергей Есенин вместе с поэтом Николаем Клюевым выступал в Марфо-Мариинской обители сестер милосердия. На этом чтении присутствовала сама Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, которой понравилось их творчество. Вскоре поэты еще раз удостоились приема у Великой Княгини вместе с другими членами "Общество возрождения художественной Руси" и опять читали свои стихи. Тогда Елизавета Феодоровна подарила Есенину Евангелие из своей личной библиотеки и образки Покрова Пресвятой Богородицы и святых Марфы и Марии. Позднее, Великая Княгиня Елизавета Феодоровна подарила Сергею Есенину на именины икону преподобного Сергия Радонежского.

«О Русь – малиновое поле
И синь, упавшая в реку.
Люблю до радости, до боли
Твою озерную тоску».

В 1916 Сергей Есенин был призван на военную службу. Но, благодаря покровительству петроградских друзей, он был определен санитаром в полевой Царскосельский военно-санитарный поезд №143 Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны, в дальнейшем служил в лазарете №17 для раненых воинов там же, в Царском Селе.

В солдатском лазарете городка молодой санитар Есенин читал свои первые стихи, в частности поэму "Русь". А в день именин великой княжны Марии Николаевны поэт прочел на концерте в офицерском лазарете стихотворение, которое было написано по случаю посещения Великими Княжнами лазарета. Некоторые считают, что на концерте присутствовали только именинницы – Вдовствующая Императрица и Великая Княжна Мария. Другие говорят, что на концерте была также Императрица Александра Феодоровна и все четыре Великие Княжны.

Когда в 30-е годы разбирали материалы так называемой "детской половины" Царскосельского Александровского дворца, то обнаружили роскошную в пол-листа папку, обложенную великолепной золотой парчой, сделанной в стиле конца XVII в. В папке лежал большой лист плотной бумаги, на котором среди очень неплохо сделанных орнаментов в том же стиле конца XVII в. было написано чуть ли не золотом стихотворение "Царевнам", подписанное Есениным...

     * * *
В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Березки белые горят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых царевен
И кротость юную в их ласковых сердцах.

Где тени бледные и горестные муки,
Они тому, кто шел страдать за нас,
Протягивают царственные руки,
Благословляя их к грядущей жизни час.

На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть...
И вздрагивают стены лазарета
От жалости, что им сжимает грудь.

Все ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладет печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За их судьбу.

Сергей Есенин в 1919 году
Сергей Есенин в 1919 году
Есенин подарил Императрице свой сборник «Радуница». Дарственная надпись гласила: "Ея Императорскому Величеству Богохранимой царице-матушке Александре Феодоровне от баяшника соломенных суемов словомолитвенного раба рязанца Сергея Есенина".

             * * *
          Колокольчик среброзвонный,
          Ты поешь? Иль сердцу снится?
          Свет от розовой иконы
          На златых моих ресницах.

          Пусть не я тот нежный отрок
          В голубином крыльев плеске,
          Сон мой радостен и кроток
          О нездешнем перелеске.

          Мне не нужен вздох могилы,
          Слову с тайной не обняться.
          Научи, чтоб можно было
          Никогда не просыпаться.
               <1917 год>


В том же 1916 году Есенин замыслил выпустить в свет сборник стихов "Голубень" с общим посвящением "младым царевнам" и Государыне Императрице, однако Февральская революция 1917 года помешала осуществить этот творческий замысел поэта.

Позднее "Голубень" вышла двумя изданиями (1918, 1920), но посвящение было снято цензурой. Однако, по утвержению Г.Иванова, некоторые букинисты сумели найти несколько корректурных оттисков "Голубеня" с надписью "Благоговейно посвящаю... "

     * * *
Я хочу быть тихим и строгим,
Я молчанью у звезд учусь.
Хорошо ивняком при дороге
Сторожить задремавшую Русь.

Хорошо в эту лунную осень
Бродить по траве одному
И сбирать на дороге колосья
В обнищавшую душу-суму.
<1917-1918>

Есть cвидетельства, что услыхав однажды совместное выступление-чтение Клюева и Есенина, Григорий Распутин написал записку полковнику Д.Н. Ломану: "Милой, дорогой, присылаю к тебе двух парешков. Будь отцом родным, обогрей. Робяты славные, особливо этот белобрысый. Ей Богу, он далеко пойдет".

А в то время либеральная общественность возмутилась, она не прощала монархических чувств. Есенина стали называть «змеей», «новым Распутиным», говорить о его «гнусном поступке»... И Есенин потом постарался всячески заретушировать свои отношения с Царской Семьей. Но все же после Февральской революции он не нарушил присяги Государю, данную на кресте и Евангелии. Сергей Есенин отказался присягать Временному правительству и дезертировал из армии. А после Октябрьского переворота 14 декабря (ст.ст.) 1917 года Есенин подписал в Царском Селе клятвенное обещание на верность Царю. Этот документ был обнаружен в 1966 году.

Но, к сожалению, в дальнейшем, духовное помрачение, охватившее в то время большинство русских людей, коснулось и Сергея Есенина. И закружило его, завертело. Вначале было увлечение революционными идеями, затем он отошел от православной веры. Как пишет М.М.Дунаев: "В слишком соблазнительное время попал Есенин со своей неокрепшей душевностью — и оно сломило его".

Хотя, судя по его же стихам, все это время, при разных его увлечениях и метаниях, в глубине его души оставалось нечто чистое, светлое и настоящее. Еще надо принять во внимание тот факт, что Есенин часто носил некую маску, создавал себе некий имидж, который был ему в настоящий момент удобен, в глубине души оставаясь другим человеком, чем тот, за кого себя выдавал. И еще он был очень наивен, открыт и искренен, чем легко пользовались мнимые его друзья, которых он-то считал настоящими. Их негативное влияние тоже очевидно.

В 1917 году Есенин примкнул к литературному движению "Скифы", куда входили А.Блок, А.Белый. "Скифы" воспринимали революционные события как путь к духовному обновлению России и преображению человека и мира. Тогда еще Есенин писал: "Господи, я верую!" Но уже через год он отходит от Церкви. Увлекается идеей создания «крестьянского рая на земле». Создает с друзьями-поэтами общество, название которого само за себя говорит - «аггелизм». Начался период богохульства, богобочества, что нашло отражение в его творчестве. В поэме "Инония" (1918 год), пытаясь провозгласить какую-то новую веру, поэт пишет кощунственные строки.

Революция, социалистические идеи очень скоро разочаровали Есенина. Православное мировоззрение он тоже утратил. И тогда начался период, принесший ему дурную славу хулигана, скандалиста и пьяницы.

В 1919 году организуeтcя общество имажинистов (от слова «образ», их лозунг: «образ - самоцель»), к которому примкнул Есенин. По существу, он был чужд этой компании, часто его просто использовали как источник заработка на всех (он был очень популярен). Тогда же Есенин приучился много пить, стал сквернословить и хулиганить. Он решил, что в то время отстоять себя наибольший шанс давала работа в группе с наибольшей скандальностью. Потом все это обернется для него очень скверно, а пока для него это была игра: «гусей хочется подразнить». Пьяные кутежи, скандалы, драки – это был их образ жизни.

И похабничал я, и скандалил,
Для того, чтобы ярче гореть.
<1923 год>

По принципу старухи Шапокляк: «Хорошими делами прославиться нельзя». Правда, некоторые их выходки были не простым хулиганством. Например, они переименовали все улицы в центре Москвы, назвав их своими именами. И вывесили соответствующие таблички (своеобразный протест против того, что новая власть переименовывала улицы и города).

О пьянстве Есенина складывались легенды. Однако, известно, что в нетрезвом состоянии он никогда не работал. И, видимо, слухи о его пьянстве были сильно преувеличены. Сам он говорил: "Если бы не пил, разве мог бы я пережить все, что было", и еще: "За мной ходит отчаянная слава пропойцы и хулигана, но это только слова, а не такая уж страшная действительность".

Его спасала необыкновенная чуткость, нежность души, всепоглощающая любовь к России, способность любить и понимать мир природы. Это было в нем настоящим, а остальное – наносное, чуждое. Душа его, в общем-то, была Божия и отзывалась болью на то насилие, которому он подвергал ее. Поэтому постоянное стремление на родину, тоска, боль. А в конце жизни еще прибавилась безумная боль за погибающую Россию, ибо он увидел и понял, что сделали с Россией большевики. И это именно светилось в его глазах. Может, помогали молитвы матери, того сельского священника о.Иоанна, который крестил Сергея, напутствовал на учение, а потом и отпевал.

О душевных качествах Сергея Есенина есть много свидетельств. Вот, например, слова поэта Андрея Белого: "...меня поразила одна черта, которая проходила потом сквозь все воспоминания и все разговоры. Это необычайная доброта, необычайная мягкость, необычайная чуткость и повышенная деликатность".

     * * *
Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.

Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.

Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге,

И я знаю, есть радость в нем
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого, что тот старый клен
Головой на меня похож.

1920 год (поэту 25 лет)

В 1920 году Есенин приехал домой и увидел вымирание деревни, голод, ничего нельзя было купить. Дед лежал на печке и проклинал советскую власть: «Безбожники, это из-за них Господь людей карает. Консомол распустили, озорничают они над Богом, вот и живете, как кроты».

Вскоре Сергей в компании с Анатолием Мариенгофом (поэтом из группы имажинистов) едет на Кавказ. Из окна вагона Есенин вдруг увидел несущегося рядом с паровозом рыжего тоненького жеребенка, который постепенно отставал и наконец совсем пропал из виду. Сам не свой ходил Есенин после этого зрелища. Этот жеребенок, по его словам, явился для него «наглядным дорогим вымирающим образом деревни», которая похожа на этого жеребенка «тягательством живой силы с железной».

Тогда уже Есенин говорил: «Мне очень грустно сейчас, что история переживает тяжелую эпоху умерщвления личности как живого…»

В 1922-м году после поездки на родину.   Воспоминания приятеля поэта, Михаила Бабенчикова: «Есенин cидел на ковре у печки-времянки. Неподвижно смотрел на огонь, а потом, словно через силу, произнес: «Был в деревне. Все рушится… Надо быть самому оттуда, чтобы понять… Конец всему»».

     * * *
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя! иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

Это написал человек, которому 25-26 лет…
Сергей Есенин в 1922 году
Сергей Есенин в 1922 году


В 1922 году с Айседорой Дункан он уехал заграницу. Но без России он жить не мог.

Вот несколько штрихов:
     Пишет приятелю из Дюссельдорфа: «В страшной моде господин доллар, на искусство начхать – самое высшее музик-холл… Здесь все выглажено, вылизано и причесано так же почти, как голова Мариенгофа. Пусть мы нищие… зато у нас есть душа, которую здесь за ненадобностью сдали в аренду под смердяковщину».

     Сохранились воспоминания, как во время прогулки в гондоле по Венеции, Есенин вспоминал детство, пел народные песни и говорил о том, что самое прекрасное лицо из всех, которые он видел в своей жизни – лицо юной монахини в православном монастыре. Спорил с Айседорой, которая отрицала существование Бога, возражая ей: "Эх, Айседора! Ведь все от Бога". На фотографиях у Есенина часто грустное и усталое лицо.

     Пишет сестре Кате: «Живи и гляди в оба. Все, что бы ты ни сделала плохого, будет исключительно плохо для тебя; если я узнаю, как приеду, что ты пила табачный настой, как однажды, или еще что, то оторву тебе голову или отдам в прачки. Того ты будешь достойна. Ты должна только учиться, учиться и читать. Язык держи за зубами. На все, исключительно на все, когда тебя будут выпытывать, отвечай «не знаю»… Обо мне, о семье, о жизни семьи, о всем и о всем, что очень интересно знать моим врагам, - отмалчивайся, помни, что моя сила и мой вес – благополучие твое и Шуры».

В августе 1923 года Есенин вернулся в Россию. Ему было 28 лет.
Константиново
Константиново


«Он был счастлив, что вернулся домой, в Россию. Радовался всему, как ребенок. Трогал руками дома, деревья… Уверял, что все, даже небо и луна, другие, чем там, у них. Рассказывал, как ему трудно было за границей».

Вернулся он другим человеком, нежели уехал.

Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.

Пройдя через увлечение революцией, испытав богоборческие порывы, он многое переосмыслил. Открылись его глаза на подлинные дела кремлевских вождей. И началось его возвращение к вере в Бога. Наступил внутренний перелом.


Были годы тяжелых бедствий,
Годы буйных, безумных сил.
Вспомнил я деревенское детство,
Вспомнил я деревенскую синь.

Не искал я ни славы, ни покоя,
Я с тщетой этой славы знаком.
А сейчас, как глаза закрою,
Вижу только родительский дом.

А вот стихотворение, где Есенин как бы подводит итог своей бурной жизни:

Я усталым таким еще не был.
В эту серую морозь и слизь
Мне приснилось рязанское небо
И моя непутевая жизнь.

Много женщин меня любило,
Да и сам я любил не одну,
Не от этого ль темная сила
Приучила меня к вину.

Бесконечные пьяные ночи
И в разгуле тоска не впервь!
Не с того ли глаза мне точит,
Словно синие листья червь?

Не больна мне ничья измена,
И не радует легкость побед, -
Тех волос золотое сено
Превращается в серый цвет.

Превращается в пепел и воды,
Когда цедит осенняя муть.
Мне не жаль вас, прошедшие годы, -
Ничего не хочу вернуть.

Я устал себя мучить бесцельно,
И с улыбкою странной лица
Полюбил я носить в легком теле
Тихий свет и покой мертвеца...

И теперь даже стало не тяжко
Ковылять из притона в притон,
Как в смирительную рубашку,
Мы природу берем в бетон.

И во мне, вот по тем же законам,
Умиряется бешеный пыл.
Но и все ж отношусь я с поклоном
К тем полям, что когда-то любил.

В те края, где я рос под кленом,
Где резвился на желтой траве, -
Шлю привет воробьям, и воронам,
И рыдающей в ночь сове.

Я кричу им в весенние дали:
"Птицы милые, в синюю дрожь
Передайте, что я отскандалил, -

Пусть хоть ветер теперь начинает
Под микитки дубасить рожь".

«Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу теперь одно, что ни к февральской, ни к октябрьской».

Приведем здесь фрагмент из поэмы «Страна негодяев»:

Все вы носите овечьи шкуры,
И мясник пасет для вас ножи.
Все вы стадо!
Стадо! Стадо!
Неужели ты не видишь? Не поймешь,
Что такого равенства не надо?
Ваше равенство - обман и ложь.
Старая гнусавая шарманка
Этот мир идейных дел и слов.
Для глупцов - хорошая приманка,
Подлецам - порядочный улов.

А вот эти строки при печати были изъяты

«Пустая забава,
Одни разговоры.
Ну что же,
Ну что же вы взяли взамен?
Пришли те же жулики,
Те же воры
И законом революции
Всех взяли в плен».

Стихотворение ранее не публиковавшееся. Последние две строки Есенин использовал в стихотворении "Снова пьют здесь, дерутся и плачут":

Защити меня, влага нежная,
Май мой синий, июнь голубой.
Одолели нас люди заезжие,
А своих не пускают домой.

Знаю, если не в далях чугунных,
Кров чужой и сума на плечах,
Только жаль тех дурашливых юных,
Что сгубили себя сгоряча.

Жаль, что кто-то нас смог рассеять
И ничья не понятна вина.
Ты Расея, моя Расея,
Азиатская сторона.

Из поэмы «Гуляй-поле» строки о Ленине, которые были изъяты при печати:

Ученый бунтовщик, он в кепи,
Вскормленный духом чуждых стран,
С лицом киргиз-кайсыцкой степи
Глядит, как русский хулиган…

Из поэмы «Метель» остались в вариантах и такие строки:

Прядите, дни, свою былую пряжу,
Живой души не перестроить ввек.
Знать, потому
И с Марксом я не слажу,
Что он чужой мне,
Скучный человек.

Малоизвестные строки из его письма к отцу 20 августа 1925 года, в котором он, обещая помочь двоюродному брату Илье поступить в какое-либо учебное заведение, говорит: «Только не на рабфак. Там коммунисты и комсомол».

По возвращении в Москву Есенин в августе 1923 года был вызван к Троцкому.  Есенин мечтал об образовании издательства, где бы печатали произведения российских писателей и поэтов, восстановить творческое содружество крестьянских поэтов. Есенин попросил об этом Троцкого. Троцкий предложил большие деньги на издание журнала «Россияне» с ядром из крестьянских поэтов. Есенин подумал – и отказался, отговорившись тем, что не хочет финансовой ответственности. Но, видимо, главная причина отказа была в ином. Есенин понял, что Троцкий хочет получить возможность взять под свой контроль ненавистных ему крестьянских поэтов и заставить проводить в своем журнале нужную ему политику. Отказавшись издавать журнал под эгидой Троцкого, Есенин не прекращал активную работу по изданию журнала «Россияне». Журнал так и не был издан по разным причинам. В частности, из-за несогласия между самими поэтами.

Есенин позволял себе открыто говорить то, что, наверное, мало мало, кто себе позволял в те годы. Он публично и открыто поносил коммунистиенскую иделологию и ее вождей. Вот, например, что он говорил в Народном Коммисариате просвещения на писательском заседании: "...кому нужен ваш марксистский подход? Может быть, завтра же ваш Маркс сдохнет".

Вполне естественно, что Сергей Есенин оказался под пристальным вниманием сотрудников ГПУ. За ним установили тайный надзор, его под видом друзей окружили сексоты (секретные сотрудники ОГПУ). Против Есенина иногда начиналась настоящая травля.

А так называемых «друзей» очень устраивали легендарные скандалы Есенина, потому что они привлекали любопытных и увеличивали доходы. Этим зачастую пользовались в ГПУ. На Есенина заводилось 13 или 14 уголовных дел. Причем, часто по доносам. Надо сказать, что он никогда не начинал ссор первым. Как правило, его специально провоцировали на скандал, пользуясь тем, что его легко можно было, что называется, «завести». Этим и пользовались его враги. Не раз он попадался, защищая честь друзей или знакомых, так как он никогда не бросал в беде.

Начиная с сентября 1923 года, Есенина начинают то и дело задерживать работники милиции, предъявляют ему обвинение в хулиганстве и подстрекательстве к погромным действиям. При изучении ранее неизвестных архивных материалов, обнаруживается любопытная закономерность. «Пострадавшие» от Есенина люди приходили в ближайшее отделение милиции или звали постового милиционера и требовали привлечь поэта к уголовной ответственности, проявляя хорошую юридическую подготовку. Они даже называли статьи Уголовного кодекса, по которым Есенина следовало судить. При этом Есенин всегда был не один, но задерживали только его. Причем, помещали его не в Таганскую тюрьму или Матросскую Тишину, где содержались хулиганы, а в чекистскую Лубянку или политическую тюрьму Бутырки. Сестра поэта Екатерина рассказывала, что к Есенину часто в кафе и на улице цеплялись какие-то странные люди, которых милиция после проверки документов сразу же отпускала, а на Есенина неоднократно заводились дела по обвинению в «хулиганстве».

Чтобы избежать суда, поэт бегал по стране (уезжал на Кавказ, например), прятался в психиатрические больницы (по совету родных, в 25-м году незадолго до гибели поэта, доктор Ганнушкин просто защитил его от ареста), опасался физической расправы.

Иногда поэту объявлялся бойкот, его не принимали в редакциях и издательствах. У народа начали формировать мнение, что Есенин – хулиган и пьяница. Каких только мифов о нем не создавали! И тогда и после, после гибели. Да вплоть до сегодняшнего дня. Кто-то с целью скрыть от людей правду о поэте и об обстоятельствах его кончины, а кто-то просто зарабатывает деньги на памяти поэта.
Сергей Есенин в 1924 году
Сергей Есенин в 1924 году


Из письма Есенина: «Если бы я был один, если бы не было сестер, то плюнул бы на все и уехал бы в Африку или еще куда-нибудь. Тошно мне, законному сыну российскому, в своем государстве пасынком быть».

Увы, так уж сложилось, что на доброе внимание Есенина к собратьям по перу те отвечали злом, большинство из них не могли пережить подлинно народной его известности.

Есенин очень страдал. Страдал от осознания того, что происходит с Россией, страдал от постоянных унижений и преследований. А чего стоило пребывание на Лубянке и в Бутырках, когда за стенами по ночам расстреливали невинных людей. Тяжело пережил он расстрел друга – поэта Алексея Ганина (Ганин был автором неких тезисов, в которых говорилось о том, что новая власть губит Россию. Вот отрывок из этих тезисов: «в лице РКП мы имеем не столько политическую партию, сколько воинствующую секту изуверов-человеконенавистников, напоминающую если не по форме своих ритуалов, то по сути своей этики и губительной деятельности средневековые секты сатанистов и дьяволопоклонников. За всеми словами о коммунизме, о свободе, о равенстве и братстве народов таятся смерть и разрушение, разрушение и смерть»). Страдал от предательства друзей. Наверное, и от осознания того, что губил он сам свою душу разгулом и богохульством. Сохранились воспоминания (не знаю, правдивые ли) о том, что он читал свои стихи, обливаясь слезами… Если это и не правда, то душа, похоже, точно обливалась слезами. В 25-м году он пишет:

В грозы, в бури
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым –
Самое высшее в мире искусство.

Ему часто негде было жить, скитался по знакомым. Он старался уйти от действительности в кутежах и пьянках богемы, хотя такая жизнь претила ему. «Что случилось? Что со мною сталось? Каждый день я у других колен», — писал он о себе. «Как бы ни клялся я кому-либо в безумной любви, как бы я ни уверял в том же сам себя, — все это, по существу, огромнейшая и роковая ошибка. Есть нечто, что я люблю выше всех женщин, выше любой женщины, и что я ни за какие ласки и ни за какую любовь не променяю. Это — искусство…»

Он много пил. Хотя, как уже было сказано, то, что привыкли писать о его пьянстве, сильно преувеличено. Если бы он пил столько, сколько ему приписывают – он давно бы спился и уж точно не смог бы работать и создавать те шедевры, которые выходили из-под его пера. Просто та хулиганская кабацкая слава, которую он сам же выбрал себе в свое время, теперь оборачивалась тем, что при любом случае, все, кто был чем-то недоволен в Есенине, кричали везде, что-де тот спился и совсем потерял разум. Не надо забывать и о чисто женских интригах соперниц, ведь Есениным увлекались многие.

Он не мог жить без России. А в России его травили, он был поперек горла новой власти. В России он видел крушение всего того, что он так любил, что было ему дорого. Искал, но не находил счастья в женской любви. Может быть, поэтому он столько раз женился. Единственный венчанный брак у него был с его второй женой Зинаидой Райх.

1924 год (поэту 29 лет)

Этой грусти теперь не рассыпать
Звонким смехом далеких лет.
Отцвела моя белая липа,
Отзвенел соловьиный рассвет.

Для меня было все тогда новым,
Много в сердце теснилось чувств,
А теперь даже нежное слово
Горьким плодом срывается с уст.

И знакомые взору просторы
Уж не так под луной хороши.
Буераки... пеньки... косогоры
Обпечалили русскую ширь.

Нездоровое, хилое, низкое,
Водянистая, серая гладь.
Это все мне родное и близкое,
От чего так легко зарыдать.

Покосившаяся избенка,
Плач овцы, и вдали на ветру
Машет тощим хвостом лошаденка,
Заглядевшись в неласковый пруд.

Это все, что зовем мы родиной,
Это все, отчего на ней
Пьют и плачут в одно с непогодиной,
Дожидаясь улыбчивых дней.

Потому никому не рассыпать
Эту грусть смехом ранних лет.
Отцвела моя белая липа,
Отзвенел соловьиный рассвет.

Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда, -
Слишком были такими недавними
Отзвучавшие в сумрак года.

В 1924 году распалась группа имажинистов. Есенин опять едет домой: «Очень странно», «Я ничего не понимаю», «Мне тяжело с ними. Отец сядет под деревом, а я чувствую всю трагедию, которая произошла с Россией…». Люди, оживившиеся в эпоху нэпа, озабочены лихорадочной погоней за барышом. Разворачивался комсомол, крест сорвали с церкви, всюду слышались богохульные песенки Демьяна Бедного… Страшное ощущение разрыва времен, слома преемственности поколений… А он был в родном селе чужим. Его стихов здесь никто не знал. Даже родных все это совсем не интересовало.

      Русь советская
Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щеки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.

Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.

Ну что ж!
Прости, родной приют.
Чем сослужил тебе - и тем уж я доволен.
Пускай меня сегодня не поют -
Я пел тогда, когда был край мой болен.

Приемлю все.
Как есть все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам

Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть, -
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким "Русь".

В 1925 году   Сергей познакомился со своим сводным братом Александром, которого родила мать Есенина в тот период, когда она во время размолвки с мужем жила в Рязани. Мальчик был отдан на воспитание женщине Екатерине Разгуляевой и носил ее фамилию. Александр Разгуляев и Сергей Есенин очень полюбили друг друга. Как-то ночью они вышли гулять на высокий берег Оки. Неожиданно Александр высоко и распевно запел русскую народную песню «Липа вековая над рекой стоит, песня лиховая вдалеке звенит…», песню об утраченной молодости, о чем-то чистом и прекрасном, но безвозвратно ушедшем. Есенин зарыдал. «Ну, Саша, вывернул ты мне душу…». А вскоре Есенин написал:

Над окошком месяц,
Под окошком ветер.
Облетевший тополь серебрист и светел.
Дальний плач тальянки, голос одинокий –
И такой родимый, и такой далекий.
Плачет и смеется песня лиховая.
Где ты моя липа? Липа вековая?

Почти не было денег. В Константиново сгорел дом, надо было помогать строить новый.

Он ждал издания своего собрания сочинений: «Вот в России почти все поэты умирали, не увидав полного издания своих сочинений. А я вот увижу собрание. Ведь увижу! Обязательно увижу!» говорил он за три месяца до своей гибели.
Из воспоминаний сестры Александры:  "Помню, как ходил Сергей: легкой, слегка покачивающейся походкой, немного склонив свою кудрявую голову. Красивый, скромный, тихий, но вместе с тем очень жизнерадостный человек, он одним своим присутствием вносил в дом праздничное настроение. Его всегда тянуло к нам, к своей семье, к домашнему очагу, к теплу родного дома, к уюту. Сергея всегда тяготила семейная неустроенность, отсутствие своего угла, которого он, в сущности, так и не имел до конца своей жизни... Зато много было у Сергея рано свалившихся на него забот о нас — близких ему людях. Характер у Сергея был неровный, вспыльчивый. Но, вспылив, он тотчас же отходил — сердиться долго не мог. Сергей был человеком общительным, любил людей, и около Сергея их всегда было много.
Храм в селе Константиново
Храм в честь Казанской иконы Божией Матери
в селе Константиново


В конце жизни, переосмыслив все, Есенин стал возвращаться к вере в Бога. Известно, что он не расстался с Библией, как-то молился. Когда в 1924 году, умер его друг поэт Александр Ширявец, Есенин лично позаботился об отпевании.

Возвращение к вере было мучительным и сложным, это видно и по творчеству поэта:

     Ты прости, что я в Бога не верую,
     Я молюсь Ему по ночам.
     Так мне нужно.
     И нужно молиться...

Возможно, здесь поэт говорит о том, что он еще не обрел крепости и чистоты веры или о том, что не верует открыто.

Сестра поэта Екатерина Есенина вспоминала, как в ноябре 1925 года он спросил ее: «Екатерина, ты веришь в Бога?» - спросил Сергей. - «Верю», - ответила я. Сергей метался в кровати, стонал и вдруг сел, отбросив одеяло. Перед кроватью висело Распятие. Подняв руки, Сергей стал молиться: «Господи, Ты видишь, как я страдаю, как тяжело мне». Примирился ли он с Богом? Никто на земле этого не знает. В одном из писем он писал: "Пишу не для того, чтобы что-то выдумать, а потому что душа просит. Никого ничему не учу, а просто исповедуюсь перед всем миром, в чем прав и вчем виноват".

В 1925 году Сергей Есенин исповедал свою веру открыто, дав отповедь богохульнику Демьяну Бедному (настоящее его имя Ефим Алексеевич Придворов), печатавшему в то время мерзкие антихристианские, чудовищные по богохульству произведения - «агитки Бедного Демьяна», в частности, пародию на Евангелие. И вот тут Есенин не вытерпел и дал ему поэтическую отповедь. В мае 1925 года отвеет Демьяну Бедному был готов. Печатать это отказались. Тогда Есенин стал распространять свое произведение в списках. Называлось оно «Послание «Евангелисту» Демьяну». Вряд ли это послание можно назвать шедевром. По-видимому, писалось оно «на одном дыхании», как душевный протест.

В народе не сомневались в есенинском авторстве  «Послания…». В 1926 году оно было напечатано за границей в белоэмигранских газетах. А сейчас найден есенинский автограф «Послания», специалисты подтвердили его подлинность. Демьян Бедный, прочитав резкое «Послание», вероятно, побежал жаловаться Троцкому… но тогда гроза миновала Есенина.

Есенин предчувствовал смерть.

«Я знаю, знаю. Скоро, скоро,
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придется так же мне».

Пусть для сердца тягуче колка
Эта песня звериных прав!..
Так охотники травят волка,
Зажимая в тиски облав...

И пускай я на рыхлую выбель
Упаду и зароюсь в снегу...
Все же песню отмщенья за гибель
Пропоют мне на том берегу.

Говорил: «Это им не простится. За это им отомстят. Пусть я буду жертвой, я должен быть жертвой за всех, за всех, кого не пускают. Не пускают, не хотят, ну так посмотрим. За меня все обозлятся. …Буду кричать, буду, везде буду. Посадят, пусть сажают – еще хуже будет. Мы всегда ждем и терпим долго…»

И первого
Меня повесить нужно,
Скрестив мне руки за спиной,
За то, что песней
Хриплой и недужной
Мешал я спать
Стране родной».
<1924 год>

«Голубая да веселая страна. Честь моя за песню продана»  - печатают по первому варианту. Но Есенин исправил строку: «Жизнь моя за песню отдана»

А вот слова Троцкого: «мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которой мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда даже странам Востока. Путем кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния…» Есенин мешал этому плану.

Рефреном через многие стихотворения этой поры проходит какая-то примиренность с жизнью, благодарность за все и все та же неизбывная любовь к родному краю.

Только я в эту цветь, в эту гладь,
Под тальянку веселого мая,
Ничего не могу пожелать,
Все, как есть, без конца принимая.

Мне все равно эта жизнь полюбилась,
Так полюбилась, как будто вначале.


Жить нужно легче, жить нужно проще,
Все принимая, что есть на свете.

Пусть меня ласкают нежным словом,
Пусть острее бритвы злой язык, -
Я живу давно на все готовым,
Ко всему безжалостно привык.

Холодят мне душу эти выси,
Нет тепла от звездного огня.
Те, кого любил я, отреклися,
Кем я жил - забыли про меня.

Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я, смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю.

<17 августа 1925 года>

   Сестре Шуре
В этом мире я только прохожий,
Ты махни мне веселой рукой.
У осеннего месяца тоже
Свет ласкающий, тихий такой
<сентябрь 1925 года>

      * * *
Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.

Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!

<Июль 1925 года>

      * * *
Синий туман. Снеговое раздолье,
Тонкий лимонный лунный свет.
Сердцу приятно с тихою болью
Что-нибудь вспомнить из ранних лет.

Снег у крыльца как песок зыбучий.
Вот при такой же луне без слов,
Шапку из кошки на лоб нахлобучив,
Тайно покинул я отчий кров.

Снова вернулся я в край родимый.
Кто меня помнит? Кто позабыл?
Грустно стою я, как странник гонимый, -
Старый хозяин своей избы.

Молча я комкаю новую шапку,
Не по душе мне соболий мех.
Вспомнил я дедушку, вспомнил я бабку,
Вспомнил кладбищенский рыхлый снег.

Все успокоились, все там будем,
Как в этой жизни радей не радей, -
Вот почему так тянусь я к людям,
Вот почему так люблю людей.

Вот отчего я чуть-чуть не заплакал
И, улыбаясь, душой погас, -
Эту избу на крыльце с собакой
Словно я вижу в последний раз.

<1925 год>

27 декабря 1912 года в Ленинграде Есенин был убит сотрудниками ОГПУ.
Посмертное фото Сергея Есенина
Посмертное фото Сергея Есенина
в номере гостиницы "Англетер"
(фотограф М.Наппельбаум)


Сейчас известны очень интересные факты о последних днях поэта. Здесь укажем лишь основное. А тем, кого интересуют доказательства и подробности, рекомендуем ознакомиться с исследованиями литературоведа Виктора Кузнецова (книга «Есенин. Казнь после убийства»).

В последние дни, быв спровоцированным на скандал в поезде Баку-Москва, Есенин находился под угрозой суда и с него взяли подписку о невыезде из Москвы. По совету родных некоторое время он скрывался от суда в психиатрической больнице у доктора Ганнушкина, который очень любил поэта. Потом решил бежать из Москвы. Возможно, через Ленинград в Ревель и за границу (вероятнее всего, в Англию, о чем сам проговаривался иногда).

По мнению В.Кузнецова, сразу по приезде в Ленинград, 24 декабря, он был арестован сотрудниками ГПУ по приказу Троцкого. Есенин вообще не жил тогда в гостинице «Англетер» - это документально доказано. Его держали, видимо, в некоем доме, располагавшемся рядом с этой гостиницей, который, по мнению исследователей, был тайной следственной тюрьмой и был соединен подземным ходом с гостиницей. На протяжении 4-х дней чего-то хотели добиться от враждебного существующей власти поэта. Как и что там происходило – мы не знаем, пока закрыты соответствующие архивы.

Поэт был убит 27 декабря, а не 28-го декабря, как считается официально. Неизвестно, был ли отдан приказ убить поэта, или же на последнем допросе Есенин оказал бурное сопротивление (а характер у него был горячий, взрывной), и в этой стычке поэт был убит.

Одно мы видим – на его лице запечатлелось крайнее страдание. Особенно это видно на посмертной маске. После убийства тело поэта перетащили по подземному ходу в гостиницу «Англетер», где инсценировали самоубийство и постарались всячески заставить всех в это поверить. Через фальшивые документы и написанные по заказу воспоминания. Но на фотографиях видно, да и воспоминания сохранились, что на теле Есенина были следы побоев, которые постарались потом заретушировать. Порезы на руках, предплечье, страшная рана на лбу. На шее  отсутствует  странгуляционная борозда. Рот полуоткрыт, волосы развившиеся страшным нимбом вокруг головы. Есенин был мало похож на себя. Один глаз вытек. Одна рука согнута в локте, а такого не бывает у повешенных (тогда руки вытягиваются вдоль тела). Цвет лица тоже говорит о том, что смерть наступила не от удушения. На фотографиях зияет абсолютно круглая дыра под правой бровью как продолжение борозды... Поскольку след от удара или от пули почти сливается с бороздой, на него и не обращали внимания в течение 60 лет.

Ольга Константиновна Дитерихс, мать Софьи Толстой – последней жены Есенина - была очень сильно настроена против зятя. Но после похорон она написала в письме подруге: «…когда я подошла к гробу и взглянула на него, то сердце мое совершенно смягчилось, и я не могла удержать слез. У него было чудное лицо (несмотря на то, что какие-то мокрые и прилизанные волосы очень меняли сходство), такое грустное, и скорбное, и милое, что я вдруг увидела его душу и поняла, что, несмотря на все, в нем была хорошая, живая душа».

Священник села Константиново о.Иоанн тайно совершил заочное отпевание Сергея Есенина. Видимо, него были достаточно веские основания не верить официальной версии о самоубийстве поэта.


Памятник Сергею Есенину
Памятник Сергею Есенину
в селе Константиново
После смерти Есенина десятки его знакомых и полузнакомых бросились писать о нем воспоминания. Некоторые даже гастролировали по стране (А.Мариенгоф, В.Шершеневич), подрабатывая на этой трагедии.

Примечательны слова Троцкого: «Поэт погиб потому, что был несроден революции».

Зинаида Райх писала Сталину, где называла убийцами Есенина и Маяковского троцкистов, просила встречи со Сталиным, но Сталин не стал с ней встречаться. А через 2 года Зинаида Райх была убита. Очень может быть, что из-за того, что она собиралась написать воспоминания о Есенине. Видимо, она что-то знала, о чем хотела рассказать Сталину. Сохранились воспоминания, что на похоронах Есенина Зинаида Райх закричала: «Сережа! Ведь никто ничего не знает…»

Муж Екатерины Есениной (сестры поэта) Василий Наседкин первое, что сказал, увидев мертвого Есенина: «На самоубийство не похоже. Такое впечатление, что мозги вылезли на лоб». Василий Наседкин впоследствии был расстрелян, сама Екатерина Александровна провела несколько лет в заключении.

Еще одна дискуссия развернулась вокруг стихотворения "До свиданья, друг мой, до свиданья..." Помимо официальной версии, трактующей это стихотворение как предсмертную записку поэта, есть еще, по крайней мере, две. Одна из них говорит, что стихотворение это было написано гораздо раньше и было посвящено близкому другу Есенина поэту Алексею Ганину, расстреляному большевиками.

По другой версии, которую выдвинул Виктор Кузнецов, Есенин вообще никогда не писал стихотворения «До свиданья…» Исследователь говорит о том, что внимательное прочтение этого стихотворения вызывает недоумение. Как-то коряво, не похоже на Есенина и «странно». Странным называли это стихотворение многие люди. По мнению Кузнецова, стихотворение сочинил один из убийц поэта Яков Блюмкин – искусный мастер подделывать письма и точно копировать почерки.

Интересно, что подлинник стихотворения хранился у литературного критика, троцкиста, бывшего заместитель начальника Политуправления Ленинградского военного округа Горбачева Георгия Ефимовича, «красного Белинского», как его называли, ненавидевшего Есенина. Печаталось оно не с подлинника и неточно – текст расходится. Позже подлинник был передан Горбачевым в Ленинградский Пушкинский Дом.

Сейчас этот подлинник стал доступен для исследования. Несколько исследователей отмечают интересный факт. Если внимательно рассмотреть подлинник стихотворения, то вверху видно пятно, на первый взгляд, похожее на кляксу. Но при более внимательном рассмотрении не остается сомнений, что это искусное графическое изображение головы свиньи - весьма искусный рисунок, уши тонированы вертикально, а морда – горизонтально.

Виктор Кузнецов приводит в соей книге еще обно любопытное свидетельство. Майор запаса Виктор Титаренко писал, что более двадцати лет назад в поселке Ургау Хабаровского края слышал исповедь одного "выпускника" ГУЛАГа Николая Леонтьева. Тот, будучи уже старым и больным человеком, неожиданно разоткровенничался и сказал: "Витек, а ведь вот этой самой рукой я застрелил Сергея Есенина". Тогда эти слова показались офицеру бредом сумасшедшего, они просто не укладывались в голове. Настолько это расходилось с общепринятым взглядом на печальные события, оборвавшие жизнь поэта. Но все же, придя домой, он записал признание бывшего заключенного. В подтверждение этому в одном из архивов сохранился оригинал фотографии (снимок с пометкой: «не выдавать!») лица мертвого Есенина – над правым глазом заметно круглое отверстие, возможно, пулевое. Один из убийц мог выстрелить в Есенина, после чего Блюмкин чем-то сильно ударил поэта по лбу – может быть, рукоятью пистолета.

Также у Виктора Кузнецова можно найти интересное исследование о том, что 24 декабря 1925 года в ленинградской "Новой вечерней газете" был напечатан стихотворный фельетон, как бы извещавший кого-то о прибытии поэта в Лениград. А 29 декабря 1925 года на 5-й странице ленинградской «Новой вечерней газеты», а также в журнале «Кино» появилось странное объявление, похожее на зашифрованной объявление о происшествии в «Англетере». В те годы в газетах иногда печатались словесные шифровки, понятные лишь посвященным.

Очень хотелось бы, чтобы были обнародованы документы, подтверждающие насильственную гибель великого русского поэта и с его имени официально было бы снято клеймо самоубийцы.

В заключение приведу слова приснопамятного архимандрита Авеля (Македонова): "Сергей Есенин был человек чистой души. И стихи его такие же чистые. А те насловения, которые складывались вокруг имени Сергея Есенина, производились теми людьми, которые хотели, чтобы имя русского поэта было забыто".

          Библиография.
1. Станислав Куняев, Сергей Куняев. "Сергей Есенин". - М.:Серия "ЖЗЛ", Молодая гвардия, 2005.
2. В.Кузнецов. "Есенин. Казнь после убийства" - С-Птб, М: изд.дом "Нева", 2005
3. Э.Хлысталов. "Тайна гибели Есенина"- М.: "Яуза", "Эксмо",2005
4. Н.Сидорина. "Златоглавый. Тайны жизни и гибели Сергея Есенина".- Калининград: Янтарный сказ, 2005.
5. Интернет. Сайт, посвященный С.Есенину: "Жизнь моя, иль ты приснилась мне". www.esenin.ru
6. Интернет. Сайт, посвященный С.Есенину: www.eseniada.narod.ru
7. Евсин И "Судьба и вера Сергея Есенина". - Рязань: "Зерна", 2006.
8. Евсин И.В. "Богородицын покров. Сергей Есенин и церковь в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы". - 2009г.
9. Дунаев М.М. "Вера в горниле сомнений". - М.,2003

Составила Татьяна Радынова