Святитель Иннокентий Херсонский
Слово на день Преполовения Пятидесятницы

Наста преполовеніе дней, отъ спасительнаго начинаемыхъ возстанія, пятдесятницею божественною печатлѣемое, и свѣтится свѣтлости обою имущее, и соединяющее обоя. (На вечернѣ стихира 1-я).

Проходя святое поприще великаго поста, мы останавливались, братіе мои, на срединѣ его и совершали поклоненіе кресту Христову, потому что подъ сѣнію его устроено св. Церковію мѣсто духовнаго отдохновенія для тѣхъ, кои проходятъ сіе поприще, какъ должно, — въ духѣ вѣры и покаянія. Подобнымъ образомъ и теперь, проходя богосвѣтлый кругъ пятидесятницы, мы останавливаемся нынѣ на срединѣ его и празднуемъ день Преполовенія для той же цѣли: то есть, чтобы, утоливъ жажду духа водами благодати Христовой, собраться съ новыми силами для дальнѣйшаго шествія. Ибо празднества, такъ же какъ и постъ, составляютъ своего рода напряженную дѣятельность для духа, и могутъ истощить силы его самымъ преизбыткомъ духовной радости.

А съ другой стороны, міръ никогда такъ не опасенъ, какъ во время празднествъ: того и смотри, что онъ вторгнется въ душу съ своею суетою, омрачитъ воображеніе, очернитъ сердце, засыпитъ прахомъ очи душевныя, и изъ празднующаго по Бозѣ сдѣлаетъ раба плоти и крови. Посему, прошедши половину поприща празднственнаго, нужно осмотрѣться каждому, не произошло ли и съ нимъ чего-либо подобнаго, осмотрѣться и приготовиться къ будущему. Ибо намъ предстоятъ еще великія таинства: надобно быть на Елеонѣ и принять благословеніе отъ возносящагося Господа; надобно взойти въ горницу Сіонскую и причаститься благодати Духа. Все это требуетъ мысли трезвой, благой, ума неразсѣяннаго, сердца христіанскаго, совѣсти бдящей, то есть, такихъ совершенствъ, кои приходятъ не сами собою, а должны быть снискиваемы трудомъ и испрашиваемы свыше; — и о семъ-то именно напоминаетъ намъ собою настоящее празднество, такъ называемаго, Преполовенія.

Какъ Богосвѣтелъ и поучителенъ кругъ пятидесятницы, среди коего стоимъ мы нынѣ! — Съ одной стороны воскресеніе Господа со всѣмъ его свѣтомъ, радостями и веселіемъ, съ другой — сошествіе съ неба Духа Утѣшителя со всѣми Его дарами, позади Ангелъ, сѣдящій на камени гроба въ ризахъ блестящихъ и возглашающій: нѣсть здѣ; впреди огненные языки, почіющіе мирно на главахъ Апостоловъ; тамъ и здѣсь невѣріе и клевета у ногъ вѣры: ибо, какъ при гробѣ Господа злоба дерзнула внушать: рцыте яко ученицы Его, нощію пришедше, украдоша Его, намъ спящимъ(Матѳ. 28, 14), такъ и въ Сіонской горницѣ неразуміе дерзнетъ провѣщать о Апостолахъ, яко виномъ исполнени суть (Дѣян. 2, 13). Но премудрость Божія никогда не посрамится отъ чадъ своихъ: Воскресшій оправдася въ Дусѣ, какъ выражается Апостолъ, а Духъ оправдася въ Немъ, и потому Тотъ и Другой вѣровася въ мірѣ (1 Тим. 3, 16).

Но не на однихъ краяхъ круга, въ коемъ находимся, блещетъ свѣтъ: вся средина его такъ же, какъ небо звѣздами, испещрена разными празднествами. Такъ, обратимся ли къ прошедшему: видимъ — въ праздникъ Антипасхи Ѳому, уже не съ невѣріемъ, а съ вѣрою не только въ воскресеніе, но и въ самое Божество своего Учителя; видимъ праздникъ въ честъ св. женъ мѵроносицъ, достойно вѣнчаемыхъ и ублажаемыхъ за ихъ простую, но неизмѣнную любовь и усердіе ко Христу; видимъ чудесное исцѣленіе разслабленнаго, долго не имѣвшаго человѣка, который бы ввергнулъ его въ купель, и дождавшагося Богочеловѣка, Который и безъ купели повелѣлъ ему взять одръ и идти въ домъ свой. Отъ каждаго празднества и событія свой особый свѣтъ. Ѳома своимъ примѣромъ показуетъ намъ, какъ опасно предаваться сомнѣніямъ, и якоблажени невидѣвшіе и вѣровавшіе (Іоан. 20, 29). Св. жены съ праведнымъ Іосифомъ свидѣтельствуютъ, что у Господа нашего не забытъ никакой даръ, ни самый высокій и великій, ни самый малый и простой, коль скоро принесенъ съ вѣрою и любовію. Изъ урока, изреченнаго разслабленному: се здравъ еси: ктому не согрѣшай, да не горше ти что будетъ (Іоан. 5, 14), познаемъ, что виною болѣзней нашихъ суть грѣхи наши и что, слѣдовательно, первѣйшее врачество противъ нихъ всегда суть не столько капли, предписываемыя врачами, сколько тѣ, кои текутъ изъ очей отъ сердца сокрушенна и смиренна. Вотъ сколько свѣта созади насъ! Какъ отрадно вмѣстѣ съ Апостоломъ воскликнуть: Господь мой и Богъ мой (Іоан. 20, 28)! Какъ сладко изъ устъ святыхъ женъ, падающихъ къ стопамъ Воскресшаго, услышать: Раввуни (Іоан. 20, 16)!

Посмотримъ ли впередъ, къ другому послѣднему предѣлу пятидесятницы, тутъ опять и чудеса и тайны, и свѣтъ и жизнь, и радость и поученіе. Какъ душенаставительна бесѣда Господа съ женою самарянскою, коея мы будемъ свидѣтелями въ будущую недѣлю! — Кто не выразумѣетъ изъ этой бесѣды, въ чемъ состоитъ истинное служеніе Богу, тотъ пеняй на самого себя. Чудесное исцѣленіе слѣпаго, воспоминанію коего посвящена слѣдующая затѣмъ недѣля, подобно исцѣленію разслабленнаго, являетъ во всей силѣ и Божество Спасителя нашего, и слѣпоту міра, погрязшаго во грѣхахъ и страстяхъ, который потому видя не видитъ и слыша не слышитъ. Касательно Вознесенія Господа каждый самъ знаетъ, какъ свѣтелъ и отраденъ для духа Елеонъ, какъ дорого для вѣры и любви благословеніе Возносящагося на небо. Нужнѣе указать на память седми вселенскихъ Соборовъ, совершаемую въ слѣдующій за Вознесеніемъ день недѣльный, нужнѣе потому, что эта память также весьма питательна для духа и сердца, а между тѣмъ о семъ празднествѣ церковномъ почти никто не вѣдаетъ.

Столько ступеней еще до горницы Сіонской, до огненныхъ языковъ, до шума, яко носиму дыханію бурну! Великъ кругъ пятидесятницы! Есть чѣмъ напитать сердце! Есть чѣмъ занять самый взоръ духовный! Мы стоимъ теперь въ срединѣ сего богосвѣтлаго круга! — Не должно ли посему и намъ быть богосвѣтлыми? — По крайней мѣрѣ, не слѣдуетъ быть темными, подобно міру и его служителямъ. Кто же свѣтелъ изъ насъ и кто теменъ? — Свѣтелъ тотъ, кто съ воскресеніемъ Господа или воскресъ для новой жизни чрезъ покаяніе, или воскресши прежде, взошелъ на новую степень жизни въ Богѣ и добродѣтели; свѣтелъ, кто, памятуя, что Спаситель и Господь его не остался на землѣ, а вознесся на небо, и самъ не прилѣпляется ни къ чему земному, не собираетъ сокровищъ, или паче собираетъ только не здѣсь, а тамъ, гдѣ, по выраженію писанія, ни тля не тлитъ, ни татіе не подкапываютъ и не крадутъ; свѣтелъ тотъ, кто, послѣдуя наставленію, данному женѣ самарянской, поклоняется Богу духомъ и истиною; но вслѣдствіе служенія духомъ, не забываетъ однакоже выражать свое усердіе къ вѣрѣ, подобно женамъ мѵроносицамъ, и приношеніями отъ честныхъ трудовъ своихъ; свѣтелъ тотъ, кто ревнуетъ о благодати Святаго Духа и для принятія ея, подобно Апостоламъ, будетъ уготовлять себя постомъ и молитвою.

Для таковыхъ людей нынѣшній день есть воистину день Преполовенія: прошедшіе праздники были для нихъ не то, что версты для путника, показующія одно разстояніе времени. Нѣтъ, они находили въ каждомъ изъ нихъ пищу для своего духа, отраду и веселіе для своего сердца, услажденіе для самыхъ чувствъ, кои у людей плотскихъ не знаютъ другаго возбужденія, кромѣ вещественнаго, а у людей неплотскихъ умѣютъ участвовать въ восторгахъ духовныхъ. Таковые и нынѣ будуть пить не простую воду, а вмѣстѣ съ ней и благодать Духа; ибо отверзутъ для нея не одни уста тѣлесныя, а и уста сердца, тѣ уста, о коихъ св. Пѣснопѣвецъ говоритъ: отверзу уста моя, и наполнятся Духа!

Для тѣхъ, напротивъ, кои и прошедшія недѣли такъ же, какъ и всю жизнь свою проводили, нисколько не думавъ о томъ, чтó совершается въ церкви, чтó происходитъ внутрь ихъ души, — для тѣхъ и нынѣшній праздникъ, подобно какъ и всѣ другіе, если и существуетъ, то только по одному имени. За то у врага душъ, который держитъ таковыхъ людей въ плѣну, есть свои празднества, свои круги, свои соотвѣтствія. У насъ праздникъ Воскресенія, у него — смерти духовной; у насъ Вознесенія на небо, у него — сведенія съ неба и прилѣпленія къ землѣ; у насъ — благодатнаго воодушевленія Духомъ Святымъ, у него — тлетворнаго воодушевленія духомъ міра. Спаситель подъемлетъ и разслабленнаго и велитъ взять одръ; а сей врагъ Бога и человѣковъ повергаетъ на одръ и здравыхъ и отъемлетъ у нихъ крѣпость не только тѣла, но и духа. Спаситель отверзаетъ очи и слѣпорожденнымъ; а онъ слѣпитъ и избодаетъ очи и тѣмъ, кои были изведены изъ тьмы во свѣтъ, но не захотѣли оставаться сынами свѣта.

Блюдитесь, братіе мои, сихъ дѣйствій духа злобы; ибо горе тому, кто содѣлается рабомъ его! Аминь.